Раджив Чаудри был брамином и большой шишкой в инженерном бизнесе, и он, несомненно, оказывал давление на комиссара Синтха, чтобы тот поскорее нашел его дочь.

Они проползли через джхугги к южной части города — километр за километром однообразных трущоб, покореженных полиуглеродных и полиэтиленовых хибар размером чуть больше будок ком-связи, в которых ютятся целые семьи. Над головой, словно гигантские бабочки, под наполненными гелием дирижаблями парили яркие рекламные экраны, дразня взгляды бедняков броскими приманками недосягаемого мира.

На мосту Ховрах, как всегда, была пробка, сопровождаемая воем автомобильных гудков и скрежетом металла. Шофер Раны притормозил и замигал, указывая, что сейчас свернет на дорогу, ведущую к верфи. Рана мельком заметила у воды ребячью стайку — и Вандиту среди них. Дочь Чаудри увидела ее, помахала рукой и побежала к машине.

— Езжайте прямо, баба, — велела Рана шоферу. — На другую сторону моста.

Машина прибавила ходу, свернула к мосту, и Рана облегченно перевела дух. Она оглянулась на комиссара; он ничего не заподозрил. Да и в любом случае вряд ли он отличит Вандиту от других беспризорных девчонок. Просто поразительно, как быстро дочь брамина с заплетенными в косички волосами, благоухающая «шанелью» и обутая в дорогие туфельки, сбросила с себя всю мишуру богатства и смешалась со своими босоногими сверстниками.

Они ползли по мосту в потоке медленно движущегося транспорта. Место, не занятое машинами, было забито пешеходами — человеческой толпой, снующей по мосту взад-вперед никогда не иссякающим потоком.

Машина свернула с моста, и Рана велела шоферу остановиться на берегу Ганга. Она вышла из машины и пошла по побережью широкой реки. Сингх и Кхосла последовали за ней. Несколько худосочных смуглых подростков, судя по виду — дуллитов, плескались на грязных отмелях.

— Детей в наше время становится все больше и больше, — покачал головой Кхосла. — Это неразрешимая проблема.

Рана уставилась на него, даже не пытаясь скрыть свою неприязнь.

— Вы правы, рядовой, — сказала она, подчеркнув его звание. — Действительно, кажется, что бездомных детей стало больше, чем когда-либо. Но так бывает каждый год во время муссонов. Дело в том, — продолжала она, словно объясняя очевидную вещь недоумку, — что многим детям негде жить, кроме как в водосточных трубах. А когда идет дождь, вода наполняет трубы и выгоняет детей на улицу. Когда закончится сезон дождей, они вернутся в свои «дома».

Она замолчала, глядя на парнишку, окунающегося в коричневую воду.

— Значит, вы считаете, что это неразрешимая проблема? — продолжила Рана после небольшой паузы. — Я готова поспорить с тем, что это вообще проблема, и уж тем более неразрешимая. Эти дети представляют собой проблему только для богачей, которые не любят, когда им напоминают об их вине, и для туристов, которые могут катиться к черту. Дети вносят свой вклад в процветание экономики. Если вы поговорите с ними, то обнаружите, что, как правило, они совершенно счастливы, живя на улице. Что же касается неразрешимой проблемы, то если бы государство побольше вкладывало в школы и рабочие места… Но ведь дети — это всего лишь дети, верно? У них нет ни власти, ни права голоса.

Она пристально смотрела на Кхослу, пока тот не отвел взгляд. Рана успела заметить усмешку превосходства, заигравшую на его губах. Она знала, что говорили о ней некоторые коллеги в управлении — что она любит беспризорников, потому что никогда не знала мужской любви. Что ж… Может, она никогда и не знала любви мужчины, но она сочувствует бездомным детям вовсе не по этой причине.

Комиссар Сингх откашлялся:

— Все это прекрасно, лейтенант, но меня больше волнуют беглецы — дети, которые убегают из хороших домов и семей, чтобы жить на улице. Это большая трагедия для их родителей.

Рана почувствовала, как у нее защемило сердце.

— В первую очередь это трагедия для детей, если они чувствуют, что им надо бежать из дома. — Она посмотрела на комиссара. — Значит, в их жизни не хватает любви и заботы.

Кхосла посмотрел на нее с таким выражением, которое говорило без слов: да что ты знаешь о любви?

«Не многое, — призналась себе Рана, глядя вдаль, на огоньки рекламных экранов, плывущих над городом, — зато я знаю, как это бывает, когда ее не хватает».

Она вытащила из кармана брюк пачку фотографий и подошла к детям, танцующим на грязном речном берегу, чтобы скорее обсохнуть.

— Могу я поговорить с вами? — спросила она их на хинди. — Меня зовут Рана, и я ищу эту девочку. Может, вы сумеете мне помочь? Посмотрите! За эти снимки вы сможете купить себе еду.

Она протянула десяток снимков Вандиты Чаудри детям, сгрудившимся вокруг нее, чтобы рассмотреть фотографию получше. На снимке Вандита совсем не походила на себя сегодняшнюю: чопорная, в красном платье по западной моде, коротких белых носках и с лентами в косах. Детей куда больше заинтересовало обещание на обороте снимка: каждую карточку можно было обменять на «бехл пури» у торговцев, стоявших вдоль моста Ховрах.

Когда Рана вернулась к Сингху и Кхосле, Сингх сказал:

— А где дети из кооператива? Я думал, мы расспросим их, лейтенант.

— Я собиралась поговорить с ними, — отозвалась она, — но они, похоже, ушли. У них есть дела поинтереснее разговоров со мной. Может, как-нибудь в другой день.

Она хотела было предложить вернуться к машине, как вдруг тоненькая фигурка отделилась от людского потока, плывшего по мосту, и побежала прямо к ней. Рана глянула на Сингха и Кхослу, но они наблюдали за беготней детей-дуллитов, которые играли в «каббади», разыгрывая снимки как призы.

Рана поспешила навстречу девочке.

— Вандита! Я сегодня с шефом, — шепнула она на хинди. — Мы не сможем поговорить.

Карие глаза двенадцатилетней девочки наполнились разочарованием.

Рана оглянулась на комиссара. Он смотрел на нее, но явно не узнал Вандиту. Девочка сменила свое красное платье на рваный коричневый комбинезон, ходила босиком, а волосы у нее были распущены и всклокочены. За две недели, что Рана была с ней знакома, Вандита превратилась из несчастной маленькой богатой девочки в счастливого, уверенного в себе ребенка, уважаемого детьми, которым она помогала.

— Ладно, мы мажем поговорить пару минут, но не больше. Тебя ищут. Твои фотографии на каждом шагу.

— Я видела их, — рассмеялась Вандита. — Они никогда меня не найдут.

— Как у тебя с работой?

Вандита с подругой мыли машины и велосипеды за десять рупий. Рана пыталась уговорить ее потратить часть заработка на школьные уроки, которые давали в городе частные преподаватели.

— Лейтенант! — нетерпеливо позвал ее Сингх по-английски. — Хватит зря время терять…

— Беги, — сказала Рана. — Увидимся завтра или послезавтра. Будь осторожна.

Она посмотрела девочке вслед. Бандита повернулась и растворилась в толпе, текущей по мосту.