Удивляться нечему, подумала Ханна, учитывая, что единственный интерес, обнаружившийся пока у Камиллы, заключался в покорении Мигеля.

– Надолго вы у нас? – спросила Ханна, от души надеясь, что визит не затянется.

Француженка снова выразительно развела руками. Видимо, языку жестов она придает особое внимание.

– У меня нет определенных планов. Пока на несколько недель, а там видно будет.

– Уверен, Грациелла уже составила подробный перечень мероприятий для вашего развлечения, – заметил Мигель, получив в ответ обворожительную улыбку.

– Хочется верить, что вы тоже включены в эти… – она сделала паузу, усиливая впечатление, – мероприятия.

Мигель забрал у Ханны пустую чашку и поставил на ближайший столик. Не нарушая границы приличий, но очень настойчиво завладел рукой жены, потом поклонился Камилле.

– Вы нас извините?

– Вы уходите? Но еще так рано, – запротестовала француженка.

– Спокойной ночи, – все так же настойчиво проговорил Мигель.

Но Камилла не собиралась так легко сдаваться.

– Теперь вы оба должны прийти ко мне на обед. С Грациеллой и Энрико. – Она приветливо улыбнулась. – Мигель, а вы должны привести Эстебана. Договорились?

– Мы посмотрим, что у нас намечено на ближайшее время, и немедленно вас оповестим, – отреагировала Ханна, не сомневаясь, что принимать данное приглашение она не намерена.

Камилла все так же улыбалась, но Ханна заметила злобный огонек, мелькнувший в красивых темных глазах. Ей стало не по себе.

Обмен колкостями – неотъемлемая часть светских приемов, но предполагается, что удовольствие подловить противника – взаимное. Но в данном случае инстинкт подсказывал Ханне, что француженка не собирается играть по общепринятым правилам. Такие предпочитают устанавливать правила самостоятельно.

– Что скажешь, дорогая? – протянул Мигель, выводя «ягуар» на трассу.

Ханна повернулась к мужу. Фары встречного автомобиля четко обозначили резкие, сильные черты его лица. Не стоит особо показывать ему, как трудно ей дался этот вечер. С подчеркнутым равнодушием она проговорила:

– Ожидаешь, что я буду бурно радоваться и восхвалять поведение Камиллы? Скажем прямо, условности ее мало беспокоят.

– Поверить не могу, уж не ревнуешь ли ты? – Он глянул в ее сторону, заметил ярость в ее глазах и тут же опять сосредоточился на дороге.

– Интересно, а чего ты ждал? – Ее пальцы судорожно вцепились в сумочку. – Думаешь, мне понравилось, что Камилла липла к тебе весь вечер? Ты ожидаешь, что я приветствую ее безудержное кокетство? Я, по-твоему, слепая и глухая?

– Не пойму, чего ради ты все это говоришь? Мне все равно, липнет Камилла ко мне или нет.

– Трудно поверить, – мрачно прокомментировала Ханна.

– Да почему, дорогая? – подначивал он. – Ну, а в самом деле, если б я подпал под ее чары, ты бы устроила скандал или…

– Боюсь, кое-кто получил бы по шее. – Помолчала, подумала и добавила: – И – развод! Немедленно!

Он хмуро взглянул на нее.

– Меры крайние и неоправданные.

– Мне интересно, что сделал бы ты? – вырвалось у Ханны. – Повернулся бы спиной и занялся другими делами?

– Я бы тебя убил. – От обманчивой мягкости его голоса у нее по спине побежали мурашки.

– Чудненько, – насмешливо заметила она. – Камилла очаровательна, но опасна, у нее тяжелая аура. Пообщавшись с ней, мы уже угрожаем друг другу разводом и смертоубийством.

Француженка – дрянь, каких мало, подумалось внезапно Мигелю. От нее можно ожидать любой пакости, сомневаться не приходится.

– Раз уж мы заговорили на эту тему, – продолжала между тем Ханна, – то мне хотелось бы знать, как ты относишься к намеренному упоминанию Камиллой моей величайшей глупости?

– Люка Дюбуа?

– Точно, – подтвердила она.

– Ты все еще неравнодушна к нему?

– Чушь! – возмутилась Ханна. Даже сейчас ей противно было признавать, что француз обманул ее. Все его ухаживания в конечном счете были направлены на приданое и связи ее семьи. И он был чрезвычайно терпелив, знал, когда и что сказать, на какие кнопки нажать. Она упала в его объятия, как созревший плод падает с дерева.

– Ты так уверена в своих чувствах, Ханна? – не унимался Мигель.

Как объяснить ему, что Люк не стоит и ногтя того человека, который в настоящее время приходится ей мужем?

– Дорогой, неужели в них не уверен ты? – повернулась она к нему.

– Я всегда восхищаюсь откровенностью наших разговоров. Любой, даже посторонний наблюдатель, оценил бы их роль в укреплении брака.

– Я знаю много других средств укрепления брака.

Как только они приехали домой, Мигель приказал:

– Давай-ка выкладывай аргументики на стол, ну, относительно клиента, задолжавшего тебе кругленькую сумму. Я этим займусь.

– Я сама, – возразила она.

– Мне гораздо проще, – завелся он.

– Нет, но обещаю, что если не справлюсь, то немедленно обращусь к тебе, – снизошла Ханна.

Мигель решил, что не стоит настаивать.

– Ладно, сдаюсь, а теперь – в постель.

Ханна еще злилась, и ей очень хотелось уйти, но отказать ему – значит отказать себе самой, а ей нужны были его прикосновения и объятия, чтобы удостовериться – она для него не просто бесплатное приложение к выгодной сделке с наследством, а личность. Секс, тем более такой, как у них, – это замечательно, но она надеялась, что их объединяет большее.

– В постель так в постель, – согласилась она.

– Приятно, что ты соизволила снизойти до меня, – немедленно отреагировал он.

– Надеюсь, мне не придется жалеть? – серьезно поинтересовалась она.

Он расхохотался и, схватив за руку, поволок ее вверх.

– Спорим, ты запросишь пощады?

Она ощущала как во сне, его прикосновения – вот Мигель расстегивает молнию на платье, гладит ее… Он знал, как возбудить тайные желания женщины, как насытить ее. Ханна переступила упавшее платье и прильнула к мужу. Кончики его пальцев между тем не переставая скользили по разгоряченной коже, тормошили шелковые трусики, спускали их вниз. Она начала лихорадочно расстегивать пуговицы на его рубашке.

Его губы стали ласкать ее шею. От острого наслаждения, пронзившего все ее тело, она изогнулась, прижимаясь к Мигелю все теснее. Рубашка упала на ковер, а пальцы Ханны уже боролись с молнией на брюках. Она ласкала мужа, возбуждаясь сама. У него вырвался слабый стон.

– О, я погибаю! – Слова становились невнятными. Он притянул ее еще ближе, накрыл ее губы… Тело Ханны превратилось в изумительно настроенный инструмент, попавший в руки виртуоза. Ей нравилось ощущение его тела, сила, наполняющая все его движения. Его страсть проникала во все поры ее тела, воодушевляя ответным желанием.