Ага. По самому дорогому прошлась, по самцовости.

— А ты думаешь, чего я после каждого раза в душ бежала? — ухмыляюсь я.

Надо бы, смолчать, но во мне скопилось столько обиды, что я не выдерживаю:

— И шкура твоя после того, как тебя бросила, всем рассказывала, что в постели ты ноль. Без палочки. Если ты понимаешь, о чем я. А она, небось, билась в фальшивом оргазме и благодарила. Бу-га-га!

Все. Довела.

Краснов с ревом бросается на меня. Будь я потрезвее, могла бы и увернуться, но текила коварный напиток, и ловкости она мне убавляет.

Глава пятая

Я не успеваю отскочить, и эта туша валит меня на пол.

С воплями я отбрыкиваюсь, но руки Краснова все равно смыкаются у меня на горле.

Кровь шумит у меня в ушах, и я на адреналине собираю остатки сил и отталкиваю урода. Далеко не получается, но Краснов ударяется черепушкой об угол кровати. Пока он скулит, держась за рассеченный висок, я отползаю в сторону.

Слышу топот и голоса и выдыхаю. Кажется, мои крики все же услышаны.

Первым вбегает Терентьев, он бешеными глазами оглядывает комнату, и, схватив Краснова за грудки, отвешивает ему нехреновый джеб в челюсть. Занесенную для второго удара руку перехватывает догнавший его Антон, потому что пьяный Терентьев, кандидат в мастера спорта по боксу, вполне может забить Краснова, который еще не расплылся только благодаря удачной генетике, ибо что такое спорт, он знает только в теории.

В дверях с круглыми глазами и перепуганными лицами толпятся девчонки. Ловлю взгляд белой, как полотно, Аньки и хриплю:

— Никому мешать не будет, говорите?

Бледнеть, кажется, уже некуда, но Ане удается. Кровь полностью отливает от ее лица.

— Ты в порядке? — всхлипывает Танька.

— Я охренеть в каком порядке! Просто великолепно! — кряхтя поднимаюсь на ноги. — С новым годом, товарищи!

Я на подгибающихся ногах двигаю из комнаты.

— Кать, ты куда? — кричит мне вдогонку Тоха.

— Мне надо проветриться. И я не могу находиться с ним в одном доме.

— Кать, только далеко не отходи, лучше вообще постой во дворе. Там метель, заблудишься — мы тебя не найдем.

— Да идите вы! — огрызаюсь я. — Есть разница, заблужусь я, или он меня придушит в доме?

Напяливаю в предбаннике куртку и вываливаюсь на мороз.

Глубоко дышу ртом.

А если б мы и правда поженились?

Он пять лет скрывал свою сучью натуру!

Вообще, люди способны неприятно удивлять и через десять, и через пятнадцать лет. Будем считать, что мне повезло, что все всплыло до свадьбы.

Застегиваюсь как следует. Холодрыга, а мне надо бы еще погулять, чтобы успокоиться.

Как узник, наматываю круги по двору, прокручивая в голове сегодняшние события. Размышляю, как можно было быть такой идиоткой и не замечать, что Краснов за человек. И ведь все оставалось бы по-прежнему, не захоти я сделать любимому сюрприз.

Я осторожно открываю дверь и тихо-тихо просачиваюсь в прихожую, чтобы ненароком не обнаружить себя раньше времени и не испортить сюрприз.

У Сашки сегодня день рождения, он взял отгул и очень расстраивался, что мне его не дали. На самом деле отгул я оформила, а с утра побежала за подарком. Ну и приятными мелочами: розовые воздушные шары, длинные витые свечи, красное сухое вино, секси бельишко. В общем, все для красивого и эротичного антуража, так как сегодня я планировала Краснова порадовать и в постели.

Разуваясь как шпион на задании, вдруг слышу странные звуки. Какое-то шорканье и завывание.

Ужастики, что ли смотрит в зале? Тогда я на кухню сразу метнусь .

Но стоит мне повернуть в коридор, ведущий на кухню, как я застываю не в силах ни сдвинуться с места, ни отвести взгляд.

С моего места отлично видно, как животом на кухонном столе, прямо на моей любимой скатерти, лежит какая-то блондинистая телка в черном латексном корсете и с перекошенным лицом, говорящем о том, что ей как минимум неприятно, издает фальшивые сладострастные стоны и скулит:

— С Дне-ооо-ом Рооо-ождени-иии-я, мооой любиииимый!

А любимый, правда, раньше я думала, что мой, толкается в эту шалаву с таким усилием, что стол елозит, царапая паркет. Который оплатила я.

У Краснова на лице в отличие от девицы выражение неземного блаженства, он с закрытыми глазами, задрав голову вверх и не замечая меня, продолжает насаживать это некондиционное для готовки мясо на свой шампурчик.

Первой на скрип друг о друга воздушных шаров, все еще зажатых у меня в руке, реагирует блондинка. Она открывает глаза, которые тут же округляются:

— Миии-и-и-лый… — пытается она дать понять Краснову, что что-то идет не так.

Но Сашка никогда не отличался чуткостью.

— Да, детка! Как ох*енно у тебя в жопе, я скоро кончу!

А. Понятно, чего он так блаженствует. С его-то размерами в нормальной дырке делать нечего.

— Нееет, я про…

— С днем рождения меня! — воет Краснов кончая.

И наконец-то видит меня.

Сюрприз!

Иногда, когда мы с Сашкой обсуждаем наш будущий брак, я задумываюсь, а на самом ли деле я его люблю. И всегда убеждаю себя, что да. А вот сейчас, видя, как он достает из блондинки еще не до конца опавший член, я думаю только о том, что он трахает ее без резинки, и надеюсь, что она ничем не больна. И понимаю, что если и были у меня к нему настоящие чувства, то они только что умерли.

— Катя? Ты что здесь делаешь? Надо предупреждать!

Глазки у него бегают, но в голос он добавляет властности. Ну, такой, какой он себе эту властность представляет. Перед любовницей рисуется. Понимает, что я вряд ли такое стерплю.

— Я-то? — хмыкаю и отпускаю воздушные шары на волю, и они сразу взмывают к потолку, создавая праздничную и уютную атмосферу банальному адюльтеру. — Домой вот пришла. С днем рождения, любимый!

И просто бросаю все пакеты на пол.

Сильно подозреваю, что дорогущие часы, которые я ему купила, и предусмотрительно уже достала из упаковки, чтобы при встрече сразу надеть Саше на руку, сейчас проваливаются в нежнейший йогуртовый торт со вкусом маракуйи, который так любит Краснов. А вот по поводу вина сомнений нет. Бутылки, ударившись друг о друга, создают тот самый уникальный звук разбитого горлышка, который был так любим гусарами.

В том пакете, кажется, была рубашка от Лакост.

— Что