— Хорошо тогда минут через тридцать я подойду.

— Договорились.

— Как там моя Кэт?

— А ты разве не знаешь?

— Нет.

— Она уехала сегодня уторм. Странно мне показалось, что она сообщила тебе об этом ещё вчера.

— Да, да, конечно. Я просто забыл. эээ… я тебе перезвоню.

— Алекс, все нормально?

— Да, просто… просто ничего, — сказал я, вешая трубку телефона. Эти слова прозвучали очень больно, как будто моё сердце пронзил острозаточенный нож. И в этом «ничего» скрывалось столько боли и некого зеленого огонька, дававшего огромную надежду на продолжение наших романтических чувств. Как можно было уехать, не сказав мне? Предатель — больше она никто. Мне не хотелось слышать и даже произносить ее имя, ассоциирующееся с гнусным и подлым отношением к человеку, который всем сердцем поверил ей, боготворил в своих мыслях и лелеял святую надежду на счастливое будущее.

Я не успел продолжить свое рассуждение, происходившее у меня голове помимо моей воли, как раздался стук в дверь, с выкриками моего имени. Нетрудно догадаться, что это был мой лучший друг — Джейсон — который почувствовав неладное, мигом, как пуля, примчался ко мне. Я накинул легкую курточку и пошел встречать дорогого и столь необходимого в эту минуту товарища. Как он был рад, что со мной все в порядке. Правда, Джейсон заметил, что лицо мое изменилось и на нем появился какой-то отпечаток, не сходивший в первые минуты общения. Я сказал бы, что это был не отпечток, а скорее глубокое и временное разочарование. Поэтому Джейсон решил немного прогуляться со мной и выведать, что же со мной произошло. Мы шли по той самой дороги, при том же лунном свете, что и вчера вечером с Кэт, как друг прервал молчание и спрсил:

— Что произошло? Ты можешь мне толком разказать?

— Тебе будет смешно.

— Нет, я не буду смеяться, обещаю.

— Только посмей даже улыбнуться.

— Нет, нет, не переживай.

— Вчера мы целовались и…

— Серьезно?

— Да, не перебивай, пожалуйста.

— И вобще, неправильно я начал. Ты только не кому не болтай об этом. Хорошо? Пусть все, что ты услышишь далее будет моей исповедью. Так вот. Как только мы познакомились, я по уши в нее влюбился, и утром на слудующей день она не уходила из моих мыслей, стояла как пелена. Мысль, что мне нужно сказать ей это, моментально поселилась в глове. Я хотел как-то проанализировать ситуацию, подумать, но сердцу не прикажешь, а тогда оно руководило и душой, и телом, и всем. Вообщем, я признался Кэт, и потом мы начали целоваться все ниже и ниже. Короче, у нас был секс.

— Поздрявляю, теперь ты вышел из круга тупых девственников.

— Я же просил.

— Всё, всё.

— И то, что вчера было оно так меня воодушевило и мне захотелось увидеть ее снова, спросить, что чувствовала и не захочет ли она продолжить наше «близкое» общение, но ты сказал, что она уехала и…

— Да, ее забрал парень. У них скоро подготовка к поступлению и они решили зря время не терять и все отучить на зубок.

— Парень? У нее есть парень?

— Да. Они вместе уже три года. Я так понимаю, что ты это тоже не знал.

— Конечно, нет. Боже, что произошло. Она изменила своему парню со мной и как ни в чем не бывало будет с ним трахаться снова?! Да она же шлюха!!! Твою мать, а я тут нафантазировал себе, что у нас любовь. Вот черт. Но, Джейсон, я не могу без нее. Слышишь? Не могу. Хочется ощущать ее прикосновенеие, слышать, как она дышит, радоваться каждой улыбки.. — я чуть не расплакался, говоря всё это. Мне было дико больно, что меня вот так вот использовали. Хотя кто меня использовал?!

— Стоп, остановись, Алекс. Хватит нести чушь. Хочешь, я скажу тебе, что на самом деле произошло?

— Ну давай попробуй.

— Приехала девушка, в которую ты как ни странно влюбился. На второй день ты с ней переспал и вообразил, что она тебе чем-то обязана, что вы, возможно, будете встречаться и все из-за банального поцелуя. Он ничего не значит в наши дни. Запомни эти слова. Да и секс в принципе тоже. Вы просто удовлетворили друг друга, сами того не подозревая. С ее стороны, конечно, это было аморально, она ни в коем случае не должа была так поступать, но и ты тоже хорош — развесил сопли и понеслось.

— Не говори так, Джейсон.

— Но это прада. Она тебя и не вспомнит при следующей встречи. У нее таких как ты, может, было десять, или сто, или двести.

— Зачем же подавать надежды поцелуем?

— Зачем же ты надеялся?

— Но я..

— Ты завтра уже будешь меньше вспоминать о ней, потому что это молодость, безоблачная и немного непонятная, запоминающаяся и слегка грусноватая.

— Я просто хотел, чтобы меня любили.

— Не переживай, еще полюбят…

— Полюбят, я не сомневаюсь.

— Главное, чтобы такой «нечаянной» любви больше не было иначе…

— Лучше не будем об этом. Может по пивку?…

Возвращаясь домой, я думал… думал, что это была лишь игра, научившая скорее влюбляться, чем любить, но чувство, которое я испытал было по-настоящему чистое и искреннее. А оно врядли когда-нибудь повторится снова. Но я несколько не жалею, что именно так все произошло. «Нечаянность», как назвал Джейсон, осталось насегда в моем сердце и служит напоминанием о тех счастливых минутах, проведенных с Кэт. Их невозможно выбросить из головы. Случись это весь мир, созданный мною, рухнул бы. Я ведь до сих пор сравниваю с этой милой девушкой всех остальных женщин, с которыми хочу связать дальнейшую жизнь. И не одна из них не похожа на Кэт. Поэтому и не получилось построить своё семейное счастье, завести детей — мальчика и девочку- и встречать Рождество, ощущая всю прелесть жизни. Я любил и полюбить уже не смог…