Говорят, что та поездка имела историческое значение. И не только потому, что учиться никогда не поздно, даже министрам и вицепремьерам. Благодаря ей люди, от которых зависит будущее России, поняли, каким должен быть Город, который откроет дорогу в это Будущее.

Понимание пришло к российским чиновникам, конечно, не за десять дней, проведенных в США. На это ушли годы. Годы административных потуг, бюрократического морока, интриг и метаний.

И много-много миллиардов долларов из бюджета, потраченных на изобретение «уникального» кабриолета российской инновационной экономики, который, как ни старались, все время получался то без мотора, то без колес и не желал трогаться с места.

Согласно результатам опроса ВЦИОМа, 63 % граждан России считали инновации необходимым условием процветания страны[5]. Многие эксперты-экономисты утверждали, что инновационный путь развития — единственный способ ее спасти. «Исчерпанность действующей экономической модели особенно очевидна в социальной сфере, — писал в те годы журнал „Эксперт“. — Размер среднего класса, того слоя, который должен доминировать в развитой стране, который задает стандарты жизни, воспринимая новое, который стабилизирует политическую жизнь, перестал расти. По разным оценкам, его доля не превысила 20–25 %. В России ощущается недостаток современных рабочих мест, передовые секторы экономики не растут, наука мало востребована бизнесом, большие проблемы с качеством высшего и специального образования. Мировой кризис, как это бывало уже много раз, обозначил рубеж, преодолеть который можно, только осваивая нечто новое, инновационное. Эти инновации, вначале обычно технологические, влекут за собой инновации в социальной сфере, изменения в образе жизни большинства людей, под них подстраивается и политическая сфера, осознается новый тренд развития общества в целом.

Наша страна пропустила предыдущий цикл, пройденный развитыми странами за несколько последних десятилетий. Если Россия не поймает новую волну мирового развития, ее деградация и архаизация станут неизбежными. Проект, направленный на развитие инноваций и модернизацию, пусть пока еще и невнятный, требующий проработки, — шанс попасть в мировой тренд вместе с лидерами. Так что это не просто экономический проект. Это проект еще и политический — он заставляет политических игроков адекватно отвечать на вызовы времени. Это проект и социальный — в случае успеха он изменит жизнь десятков миллионов человек, сделает ее современной и интересной»[6].

Возможность сделать жизнь в России более современной и интересной с помощью инноваций казалась очень привлекательной. Смущало, правда, что, согласно результатам того же опроса ВЦИОМ, каждый второй гражданин России не мог объяснить, что такое инновации.

И действительно, инновационная экономика — это как? Когда Дмитрий Медведев говорил об экономике знаний, а тысячи чиновников всех уровней повторяли, как мантру, что мы строим экономику, основанную на постоянном технологическом совершенствовании, экспорте технологий и технологичной продукции с очень высокой добавочной стоимостью, экономику, в которой основную прибыль создает не материальное производство и не концентрация капитала, а интеллект новаторов и ученых, это, скорее, походило не на программное заявление, а на цитату из «Википедии», чем, собственно, и являлось.

А как все должно было выглядеть на деле, чтобы суть вышесказанного понимал не только каждый второй, но и каждый первый гражданин страны?

Может быть, так?

У президента России в руках не iPаd, а наш, русский планшетник под названием «Перетолк». И в кармане у вас русский «чудофон», ваша мама принимает уникальные лекарства, продлевающие жизнь, сделанные в Новосибирске, а отец вкладывает деньги «на старость» в акции российских энергосберегающих компаний. Сын вашего соседа, субтильный ботаник с биофака МГУ, продает патент на свое изобретение и на вырученные деньги покупает ночной клуб. Ваш одноклассник — владелец небольшой технологической фирмы, производящей вибродатчики, поставляет их «Газпрому». Бумажные рубли в стране — редкость. Все платежи — через «чудофон». Программа «Электронная Россия» признана достоянием человечества. «Ростехнологии» — самая дорогая публичная компания мира. Об историях успеха русских изобретателей в Голливуде снимаются фильмы. Торговать алюминием в России — моветон, нефтью — западло. Китай вводит протекционистские меры против импорта русских технологий. Приемную Ростовского Национального исследовательского университета штурмуют американские абитуриенты.

Казалось, для того чтобы эти сказки сделать былью, руководители страны приложили немало усилий. По всем формальным признакам, к 2010 г. в России были созданы все возможные инструменты поддержки и развития инноваций. За них в стране отвечали Комиссия по модернизации и технологическому развитию экономики при Президенте, Правительственная комиссия по высоким технологиям и инновациям, Совет при Президенте по развитию информационного сообщества. Над проблемой работали четыре федеральных министерства — образования и науки, экономического развития, связи и коммуникаций, промышленности и торговли. Работали институты развития, созданные государством: РОСНАНО, Российская венчурная компания, Фонд развития малых форм предприятий в научно-технической сфере, региональные венчурные фонды. В России существовали четыре технико-внедренческие зоны, созданные для поддержки инноваций, строились технологические парки. За период с 2007 по 2010 гг. государство выделило на формирование инновационной среды в стране порядка 233,59 млрд руб.[7] Во многих российских университетах преподавали специальный предмет — инноватику. На тему инноваций писали статьи, книги, защищали диссертации. Десятки институтов работали над инновационными стратегиями.

Больше всего эта странная система походила на пеструю ширму, которая скрывала либо что-то очень важное, но недоступное пониманию, либо полное отсутствие чего-либо вообще.

…ЗА ДЕСЯТЬ ЛЕТ до визита российских чиновников в Бостон бизнесмен Анатолий Карачинский уже придумал, как все исправить в России.

Но прежде инженер-системотехник сумел построить высокодоходную компанию, которая работала по мировым корпоративным стандартам, имела серьезных клиентов, успешно привлекала иностранные инвестиции и вынашивала амбициозные планы по выходу на международные рынки. Компания IBS, начинавшая 1992 г. с автоматизации Сбербанка, к 1998 г. стала лидером в сегменте IT-консалтинга и бизнес-приложений.

На взгляд Анатолия, все, что происходило за пределами офиса IBS, было неприятным и циничным. Люди в основном возили товары из-за границы, при этом обманывали государство и не платили налоги. Анатолий справедливо считал, что это неправильный путь развития и страна, которая сумела отправить человека в космос, должна более серьезно использовать свой интеллектуальный и креативный потенциал.