мыслях. Однако, воспоминание о её растерянном взгляде, которым она провожала его, всё-таки пробуждало в его душе какое-то мрачное ликование. Прогулка на свежем воздухе разбудила зверский аппетит, и зайдя в ресторанчик недалеко от своего отеля, Гилберт с удовольствием пообедал. Ему не хотелось думать о предстоящих похоронах и возможной новой встрече с Софи, да и на задворках подсознания маячила странная мысль, что он что-то не завершил, или сделал как-то не так. Не желая ничего анализировать сейчас, он освежился в душе и растянулся на мягкой кровати. Глаза сами собой закрывались: сказывалась бессонная ночь. Уже в полудрёме вспомнилось, что он обещал отзвониться Габриэле. Позвоню вечером, решил он и тут же провалился в сон.

Спал Гилберт крепко, но и во сне его беспокоило неотступное ощущение незавершённого дела. В половине четвёртого из сумрачных грёз его выдернула телефонная трель. Он открыл глаза и не сразу понял, где находится. Телефон умолк, и Гилберт, еще находясь под влиянием дремоты, повернулся на бок и увидел прямо перед собой застывшее в предсмертной агонии лицо Софи. Её посиневшие губы закрывала прядь мокрых волос, налитые кровью выпученные глаза смотрели прямо на него. Гилберт дёрнулся, вытягивая руки в попытке оттолкнуть этот кошмарное видение, принявшее почти осязаемый облик. И свалился на пол, больно ударившись головой о край прикроватного столика. Только теперь он наконец проснулся. Сердце бешено колотилось, перед глазами стояла отвратительная маска смерти. Поднимаясь с пола, он глубоко внутри знал, что в этом сне Софи кто-то воткнул в сердце вилку и нож. Что за дикость?! Сразу вспомнились свои мысли, когда он сидел напротив и смотрел в её сузившиеся в усмешке глаза. Нет. Нет. Он больше не хотел этого. Взглянув на экран смартфона, он понял, что ему звонили из «Велюра». О чем это они говорили с ней там, думал он, потирая ушибленный затылок и набирая номер своего менеджера. Ах да, она переезжает….. А Парижский «Велюр» продаст сразу после смерти Габриэлы….

– Алло, Гилберт – услышал он голос Юны.

ВОТ ИДИОТ!

Мысленная вспышка озарила его так внезапно, что он даже опустил руку с телефоном, слыша, что где-то далеко его окликает Юна.

– Я перезвоню, занят, – сказал он ей и, отключившись, с размаху сел в кресло.

Ну конечно идиот. Почему он сразу не предложил ей это? Если он купит у неё Парижский «Велюр», он не только заработает дополнительные очки у Габриэлы, но и станет владельцем роскошного мини-отеля во Франции. Преимущества такого решения были очевидны, но увидеть их сразу помешали его эмоции по отношению к бывшей жене.

Гилберт встал и подошёл к окну, глядя на проезжавшие перед отелем автомобили. Захочет ли Софи иметь с ним дело после сегодняшнего разговора? Надо её убедить, что только этот вариант позволит Габриэле безболезненно принять факт продажи «Велюра». Да о чем речь, он готов даже на шантаж. Пусть Софи не обольщается, что он будет хранить её тайну, особенно в свете их отношений с матерью.

Он чувствовал радостный трепет в груди. Вот что он не сделал, вот что его беспокоило. Согласится ли Софи на рассрочку? Если даже нет, он сможет поговорить с Габриэлой и попросить у неё заём. Либо обратится к Роланду. Но только после того, как пригрозит Софи рассказать обо всём. Даже если каким-то образом та получила гарантии насчет Женевского «Велюра», последнее слово пока только за Габриэлой.

Обдумав все, он набрал номер Софи. Она ответила только после повторного набора.

– Да, – услышал он в трубке отрывистый голос.

– Нужно встретиться, – сказал он, не тратя время на приветствие. Виделись уже утром.

– С чего бы это? – удивилась она.

– При встрече объясню.

– Неужели тебя совесть замучила? – в её голосе снова засквозили насмешливые нотки.

– Почти. Тебе удобно в семь?

Она помолчала.

– Нет. У меня встреча.

– Перенеси её, – решительно сказал Гилберт, – я завтра утром должен вернуться, а дело срочное.

– Что же ты его утром не озвучил? – презрительно фыркнула Софи.

– Был под впечатлением твоего свинства, – его губы произносили какие-то слова помимо воли, но он был этому даже рад. В нём сейчас говорил Гилберт, который выглянул из камышей, росших по берегам Леты, натянул спущенные штаны и наконец-то подал голос.

Даже её молчание отдавало изумлением.

– Знаешь парк Бари? – спросила она.

– Конечно.

– Будь там к восьми. Я постараюсь успеть.

– О-кей.

Он отсоединился и снова набрал Юну.

Гилберт сидел на скамейке в темном парке и с нескрываемым раздражением поглядывал на часы. Была уже половина девятого, а Софи не только не явилась, но и не брала трубку. Неужели она решила и в этот раз его обмануть? Он потарабанил пальцами по деревянной скамье. За то время, пока он её ждал, он успел обдумать несколько вариантов их разговора, варианты её вопросов и своих ответов… А её всё не было. Совсем как тогда. Мимо проходили туристы, парочки, пожилые люди, поскрипывали колеса велосипедов, а он всё ждал и ждал. Ближе к девяти, чувствуя, что больше не может сидеть, он поднялся и не спеша пошёл по аллее. Парижская весна уже не радовала, нежный весенний воздух, напоенный ароматами зелени и цветов, был отравлен. Гилберта возмущала её безответственность и полное отсутствие совести даже сейчас, когда он в душе отпустил её и чувствовал себя свободным. Когда очередной его вызов остался без ответа, он злобно выругался про себя и набрал ей сообщение, в котором угрожал, что завтра же утром расскажет Габриэле все последние новости. Но, перечитав текст, он почему-то стыдливо удалил его. Софи, при всех её особенностях, далеко не дура, и должна была догадаться, что он уже не на её стороне. Хотя бы принимая во внимание эту перемену, она могла бы прийти, уязвлённо думал он, яростно расшвыривая ногами редкий мусор, попадавшийся на дороге. Он побродил ещё с полчаса, понимая, что напрасно тратит время, и чувствуя полную внутреннюю готовность к завтрашнему откровенному разговору с Габриэлой. Что бы ни произошло после этого, Софи всё это заслужила. Поделом ей.

Какая-то псина зашлась бешеным лаем и вслед за этим до него донёсся истеричный женский вопль, неприятно прорезавший мягкость весеннего вечера. Гилберт застыл на месте и хмурясь, оглянулся. Послышался еще один вскрик, но уже ожидаемо не такой громкий. Метрах в ста от него, недалеко от выхода из парка, в свете фонарей уже суетилась небольшая толпа. Ему совершенно не хотелось присоединяться к её нездоровому ажиотажу, ведь там явно произошло что-то нехорошее, но в глубине души ещё теплилась надежда, что Софи позвонит ему. Поэтому