— Похоже, нам нужно не пропустить момент, когда Ушаковы полностью захватят наш дом, — Анна отлипла от косяка и подошла ко мне.

— Чисто технически Егор и так захватил этот дом, и то, что он сейчас наш, всего лишь жест доброй воли, — я притянул жену к себе, позволив пару секунд насладиться её телом. Но тут Егор застонал, и я неохотно её отпустил. — В том, что происходит с Егором, есть и моя вина, поэтому я не могу просто выкинуть его отсюда. Но, как только исчезнет вероятность того, что он перебьет оставшуюся часть своего клана, мы его тут же вернём прадеду, и наверстаем упущенное.

— И почему я тебе не верю? — Анна вздохнула и, быстро поцеловав, вышла из комнаты.

Егор снова застонал и заметался на кровати. Я подошёл и положил ладонь ему на лоб. Холодный и влажный. Хорошо хоть не липкий. Просто мокрый, словно он плеснул на лицо водой и не вытер её.

— Керн, какого черта? — я отнял руку от лба Ушакова, и только сейчас почувствовал, что призвал дар. Моя вода его немного успокоила, вот только, что-то явно пошло не так. — Иди сюда, твою мать!

Так, надо идти, а то Анна скоро на ультразвук перейдёт, а это не слишком приятно. Итак уже визжит так, что в голову отдает.

Я ещё раз посмотрел на Егора, который вроде бы уснул, и побежал к Анне.

Она успела переодеться и теперь стояла в холле, пол которого сантиметров на пять ушел под воду.

— Охренеть можно, — я растерянно посмотрел вокруг. — Просто, мать вашу, волшебно.

— Костя, я предупреждаю, если этот гад испортит мне ремонт, то Андрею Ушакову нужно будет срочно себе другого наследника искать! — Анна подняла руки, готовясь призвать дар, но я остановил её.

— Нет, — покачав головой, я пошёл к кладовке возле кухни и вернулся с ведрами и тряпками. — Нельзя призывать дар. Похоже, что чужой дар с родственной стихией и вызывает такие вот непроизвольные всплески. В прямом смысле всплески. Так что придется вручную воду собирать.

— У нас нет прислуги, — процедила Анна. — Рекомендованный Назаром Борисовичем дворецкий придёт завтра. Мы даже еду с банкета свадебного сегодня доедать будем.

— Значит, будем сами убирать, я не вижу в этом ничего криминального! — чувствуя, что начинаю злиться, я бросил тряпку на пол.

— Знаешь что, Костя, я не собираюсь ползать по полу с тряпкой, собирая воду, которую призвал твой дружок. Даже, если в этом каким-то образом виноват ты. Хочешь, сам вытирай, а я, пожалуй, съезжу в какой-нибудь ресторан и закажу нам ужин, чтобы уж совсем не опускаться до объедков.

— Интересно, а что планировалось на ужин, если бы не этот форс-мажор? — прошипел я, опускаясь на колени. Сейчас мне было наплевать на то, что одежду, похоже, придется менять, если не выбрасывать.

— Без подобных, как ты говоришь, форс-мажоров, планировалось просто поужинать в ресторане, чтобы затем продолжить романтический ужин дома. Но, видимо, не судьба.

И Анна развернулась и выбежала из дома, ругая на чём свет стоит меня, Ушакова и всех, кого могла вспомнить. А для меня начался монотонный кошмар: намочить тряпку, отжать в ведро и так до бесконечности. Сначала, я выносил воду на кухню и выливал в раковину, но уже очень скоро плюнул и начал выплескивать её прямо через входную дверь. Ничего, зато крыльцо помоется.

Когда я выплеснул ведро в первый раз, у охранника, патрулирующего в этот момент сад, были такие глаза, что мне очень сильно захотелось привлечь его к общественно-полезному труду, и лишь мысль о том, что таким образом я разрушу всю работу Громова, меня остановила.

Очередное ведро было заполнено, и я с удовольствием отметил, что практически справился. Ещё одно ведро и пол будет сиять так, как никогда не сиял до этого.

Ногой открыв дверь, я выплеснул воду и только потом сообразил, что что-то сделал не так.

Андрей Никитич медленно поднял руку и вытер с лица воду. Вода стекала по его изрядно поредевшие седым волосам, по пиджаку, штанам и капала на свежевымытое крыльцо.

— Я многое могу понять, я уже очень давно живу на этом свете и меня очень сложно чем-то удивить, но, ответь мне, Костя, что я тебе сделал такого, чтобы ты меня встречал подобным образом? — так же медленно, как вытирал воду, произнёс старый Ушаков.

— Ну-у-у, — протянул я, — вот так. — Махнув рукой, я зашёл в дом, заметив, как за спиной у Ушакова хрюкнула Люсинда, пытающаяся изо всех сил сдержать рвущийся наружу смех.

Я поднял тряпку и бросил её в ведро. Ладно, остальное так высохнет. Тем более, что сейчас с Ушакова натечет всё то, что я так тщательно перед этим собирал. Хорошо ещё что пол был выложен кафелем. А ведь Анна хотела что-то другое делать. Наверное, Вольфы её убедили хернёй не страдать и сделать классическую плитку.

— Где Егор? — сразу же спросила Люся, когда вошла в холл, с любопытством осматриваясь по сторонам.

— Ты не очень-то переживаешь, — сказал я, раздумывая над тем, как будет выглядеть, если я пойду переодеваться. Или проявить солидарность с мокрым Андреем Никитичем и немного походить в промокшей одежде?

— Малыш не беспокоится, — ответила Люся. — У него просто мистическая связь с отцом. А раз он не беспокоится, значит и мамочке не надо переживать, — она улыбнулась, погладила себя по животу.

— Хорошо, — я кивнул. — Твой муженёк там, прямо по коридору, через две двери от лестницы, усиленно усваивает дар воды. Можешь пойти посмотреть.

— Люся успокоит Егора, — Андрей Никитич решительно снял с себя мокрый пиджак и встряхнул его.

— А чего его успокаивать? — я хмыкнул. — Егор совершенно спокоен. Это у меня скоро нервный тик случится.

— Значит, я правильно понимаю, это всё, дело рук Егора? — Ушаков обвел холл рукой, намекая на ещё недавно покрывающую пол воду.

— Его, чьё же ещё. Я так не хулиганю, да и Анна вроде этим не грешит.

— Кстати, а где Анна? — Ушаков ещё раз осмотрел комнату и перевёл взгляд на меня.

— В ресторане, пытается добыть нам еду. Прислуги ещё нет, так что приходится выкручиваться.

— Понятно, — он задумчиво рассматривал меня. — Пошли к Егору, я хочу