Сначала кабина остановилась дюйма на три ниже пола, а когдапарень попытался исправить ошибку, кабина поднялась дюймов на пять вышенужного. Он снова направил ее вниз, с еще худшим результатом, чертыхнулся,поднял вверх опять с ошибкой в пару дюймов. Мейсон решил, что он прекраснодойдет пешком.

– Осторожно, мистер! – все же предупредил бедняга.

– Возможно, вы и правы! – усмехнулся Мейсон, думая совсем одругом.

Поднявшись по лестнице, он двинулся по коридору и увиделквартиру 14-В. Мейсон нажал на звонок. Через несколько минут ему отворила дверьженщина лет тридцати. Она, несомненно, следила за своей фигурой, так же каквообще за своей внешностью. Лицо ее было самоуверенным и нескольконастороженным. Его портили подпухшие глаза.

– Слушаю вас, – произнесла она, стоя в дверях. – Не могли бывы объяснить мне, в чем дело? Мужа сейчас нет дома.

Мейсон огляделся.

– Я спущусь с вами в вестибюль, – холодно произнесла миссисМилфилд, но тут же заколебалась. Видно, что-то заставило ее изменить решение. –Впрочем, возможно, вам лучше войти.

– Как вам будет угодно…

Мейсон прошел следом за ней в хорошо обставленную квартиру.Он отметил, что свет на лицо женщины падает из южного окна. Стало видно, чтоглаза у миссис Милфилд заплаканы. Причем плакала она долго. Об этом говорилипокрасневшие распухшие веки. Она заметила, что Мейсон разглядывает ее лицо, исела спиной к окну, указав ему на стул против себя.

Мейсон сел, достал из кармана визитную карточку:

– Я адвокат.

Она взяла протянутую карточку:

– О, да… Я слышала о вас. Но я думала, что вы занимаетесьтолько делами об убийствах.

– Любой судебной работой, – ответил он.

– Могу ли я полюбопытствовать, почему вы интересуетеськаракулевыми овцами?

– У меня есть клиент, которому нужны деньги.

Она улыбнулась:

– Разве не всем клиентам нужны деньги?

– Большинству… Но этой женщине они просто необходимы, и ясобираюсь их раздобыть для нее.

– Очень мило с вашей стороны. Это как-то касается моегомужа?

– Касается бизнеса с каракулевыми овцами.

– Не можете ли вы объяснить поточнее?

– Имя моей клиентки Кингсмен, Аделаида Кингсмен.

– Боюсь, что это имя мне ничего не говорит. Видите ли, я нев курсе дел моего мужа.

– Крайне важно, чтобы я его поскорее увидел.

– К сожалению, он вряд ли появится раньше начала недели,мистер Мейсон.

– Можете ли вы мне сказать, как с ним связаться?

– Нет, не могу.

– В таком случае не могли бы вы сами с ним связаться?

Она секунду подумала и покачала головой:

– Во всяком случае, не немедленно.

– Как только вы сможете с ним переговорить, передайте ему,что у меня исключительно чувствительный нос, я все обнюхал в округеСкиннер-Хиллз, и там пахнет вовсе не каракулевыми овцами. Вы сможете этозапомнить?

– Разумеется… Но, согласитесь, это странно звучит, мистерМейсон.

– Скажите ему также, что в случае необходимости моя клиенткаможет поговорить с соседями, но лучше, чтобы она этого не делала. Лучше длянего. Главное, не забудьте сообщить ему имя Аделаиды Кингсмен.

Она улыбнулась:

– Я все скажу.

– Очень важно, чтобы он понял мою позицию, а я –незамедлительно получил бы ответ на свое послание.

– Хорошо.

– Прошу вас, постарайтесь передать при первой жевозможности.

– Мистер Мейсон, вы так внимательно следите за выражениеммоего лица, пытаясь разгадать какую-то тайну. Я разрываюсь между желанием бытьвежливой и стремлением оставаться совершенно беспристрастной.

Женщина улыбнулась ему, и он подумал, что в эту минуту оназабыла о своем лице, которое главным образом говорило о том, что она недавно горькоплакала.

Мейсон поклонился:

– Не сомневайтесь, у меня даже и в мыслях нет пытатьсявыведать у вас деловые тайны вашего мужа, миссис Милфилд. Но мне бы оченьхотелось внушить вам безотлагательность этого дела.

Неожиданно она заговорила другим тоном:

– Мистер Мейсон, я должна откровенно поговорить с вами. Ясобираюсь вам кое-что сообщить.

Она помолчала, собираясь с духом, глубоко вздохнула, как этоделают люди, приступая к долгому разговору.

Но телефонный звонок не дал ей возможности произнести первоеслово. Она с раздражением взглянула на аппарат. Ее замешательство былонастолько очевидным, что Мейсон, не удержавшись, сказал:

– Возможно, это как раз звонит ваш муж?

Она прикусила губу и обеспокоенно заерзала на стуле.

Звонок повторился.

Мейсон сидел, спокойно ожидая, что будет дальше. Он большене произнес ни слова, предоставив ей самой сделать следующий шаг.

Ее растерянность стала еще более заметной. Очевидно, онаникак не могла решить, что лучше: ответить ли на звонок в присутствии Мейсонаили же не снимать трубку, таким образом продемонстрировав, что она не желает нис кем разговаривать в его присутствии.

Наконец она решилась.

Коротко бросив: «Прошу извинить меня!» – она схватилатрубку. Сейчас ее лицо, оказавшееся на свету, можно было с полным основаниемназвать «каменной маской».

– Алло? – произнесла она бесстрастным голосом. Мейсонувидел, что на ее лице появилось растерянно-недоумевающее выражение.

– Нет, я не знаю никакого мистера Трэгга… Лейтенанта Трэгга?Нет… О, понимаю… Скажите ему, что мой муж вернется лишь поздно вечером… Что! Яне могу… Он? Ох!.. – Она бросила трубку на рычаг и, разъяренная, повернулась кМейсону: – Что за наглый тип! Он едет сюда. Я просто не открою ему дверь!

– Одну минуточку, – торопливо заговорил Мейсон. – Вы знаете,кто такой лейтенант Трэгг?

– Какой-то солдат, который…

– Лейтенант Трэгг не солдат. Он лейтенант полиции. Изуправления, связан с отделом по расследованию убийств. Я не знаю, почему выплакали, миссис Милфилд, но лейтенант Трэгг никогда не занимается пустяковымипреступлениями. Если вы имеете какое-то отношение к убийству… вам самое времязадуматься. И думайте быстрее!

– Великий боже! Никто, кроме, возможно, моего…