В толпе послышались выкрики:

— Правильно! Правильно!

Элен невольно воспрянула духом. Марсело нашел нужные слова. Она тоже любит свою работу. В детстве она, бывало, выбегала в кухню и видела на столе газету, сложенную вчетверо, кроссвордом вверх. Газета всегда лежала рядом с маминой чашкой… Элен до сих пор испытывает приятное волнение, видя под статьей свою фамилию. Никакая другая работа в жизни ей так не нравилась, она нигде не чувствовала себя так на своем месте. Если, конечно, не считать профессию мамы — к сожалению, совсем не высокодоходную.

— Но к сожалению, наша профессия не всегда отвечает нам взаимностью, особенно в последнее время. — Марсело тряхнул блестящими кудрями. — Как мы ни стараемся, как ни любим свою работу, она остается неверной любовницей. — Поймав на себе взгляд Элен, он мимолетно улыбнулся ей, и у нее сладко защемило сердце. — Она уходит домой с другими. Она всегда смотрит на сторону. Она нам изменяет.

Все засмеялись. Понемногу волнение спадало. Даже Элен почти забыла о том, что может потерять работу.

— И тем не менее мы ее любим и поэтому остаемся на работе, пока ей нужны. Пока еще газеты никто не отменял, и самые стойкие, самые влюбленные останутся на месте до конца.

— Кто бы сомневался! — прохрипел сотрудник «Деловых вестей», и все засмеялись.

Тем временем Марсело снова помрачнел, на лбу появилась морщина. Теперь он казался старше своих сорока с небольшим.

— Итак, мне предстоит принять нелегкое решение. Сегодня я вынужден буду уволить двоих из вас, а в конце месяца — еще одного. Но помните: несмотря на то что я вынужден передать ваши документы в отдел кадров, я о вас не забуду!

Сотрудники закивали. Многие слышали, как Марсело помог уволенному репортеру «Деловых вестей» устроиться в «Сиэтл таймс».

— Я считаю вас всех отличными журналистами и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам найти другое место. У меня есть знакомые во многих редакциях. Так что обещаю, я вас не брошу!

— Спасибо, — искренне сказал кто-то.

Многие зааплодировали; Кортни радостно улыбалась. Неожиданно для себя Элен тоже захлопала в ладоши. Речь Марсело тронула ее до глубины души. Все-таки он нравится ей не только потому, что он такой красавец… хотя и внешность, конечно, играет немаловажную роль. И все же больше всего Марсело подкупает своей открытостью, искренностью, эмоциональностью. Ни один другой редактор на его месте не стал бы распространяться о том, как он любит свою работу, или обещать помощь и поддержку тем, кого предстоит сократить. Глаза Марсело пробежали по лицам сотрудников, на короткий миг встретившись с ее взглядом, и Элен так взволновалась, что едва почувствовала, как ее ткнули в бок.

— Полегче, детка! — с лукавой улыбкой прошептала Кортни.

Дамский туалет — своего рода закрытый клуб. Вполне естественно, Элен, Кортни и еще одна их коллега, Сара Лю, продолжили разговор об увольнениях, причесываясь перед зеркалами. Сразу после собрания уволили фотографа; совсем скоро им предстоит узнать имя второго обреченного. Кортни и Сара работали в «Городской хронике», а Элен — в «Портретах», отделе очерков, где традиционно была текучка кадров. Она подставила руки под струю воды, и ей показалось, будто из-под крана течет кипяток. Хотя, скорее всего, у нее просто разыгрались нервы.

— Из «Спорта» Марсело никого не уволит. — Сара, и в обычное время говорившая быстро, от волнения тараторила без умолку. Стройная миниатюрная брюнетка повела красивыми глазами и подкрасила помадой губы. Рот у нее не закрывался ни на секунду. — Вот увидите, сократят кого-нибудь из «Сегодня в мире» или из «Портретов».

— Поживем — увидим, — ответила Кортни. Она была родом из Бостона и говорила немного врастяжку. У нее получилось: «Пожуем — увидим». — Мне кажется, черную метку вытянет кто-то из «Городской хроники».

— Нет, вряд ли. Мы им нужны! — Сара провела рукой по блестящим черным волосам, подстриженным сбоку ступеньками. В мочках ушей у нее поблескивали сережки-гвоздики с бриллиантами. Сара, как всегда, выглядела безупречно: дорогая, сшитая на заказ белая блузка, черные брючки, обтягивающий черный в полоску свитерок. — Не могут же они передирать все новости из Ассошиэйтед Пресс!

— Конечно. Для чего тогда Бог создал агентство Рейтер? — невесело улыбнулась Кортни.

Элен потянулась за бумажным полотенцем и случайно увидела свое отражение в зеркале. Губы сжались в мрачную тонкую линию, а в уголках глаз больше «гусиных лапок», чем утром, когда она встала с постели. Утром она накрасилась особенно тщательно, но теперь все старания показались ей напрасными, даже наоборот. Намазалась как дура, а ведь ее наверняка сегодня уволят.

— Кортни, ты не права, — резко возразила Сара.

Элен и раньше недолюбливала Сару. Все журналисты в силу профессии в той или иной степени напористы и даже агрессивны, но Сара не умеет переключаться даже в самом обычном разговоре.

— Прошли выборы, у нас новая администрация, а потом… в Ираке такое творится! Хроникеры нужны всем как воздух! — продолжала она.

— С чего бы это? У нас что, свой человек в пресс-центре Белого дома? — Кортни покачала головой. — И потом, в «Портретах» уже сократили одно место, так что сейчас наша очередь. Ты ведь помнишь Сюзанну?

— Сюзанна сама виновата, — отрезала Сара.

У Элен засосало под ложечкой. Она с силой швырнула смятое бумажное полотенце в корзину для мусора.

— Сюзанна не виновата. Увольнения не заслуживает никто из нас.

— Даже если сейчас очередь «Хроники», меня-то не выкинут! — Сара скрестила руки на груди. — У меня обширные связи в городской администрации, и наше руководство в курсе!

— Уволят меня, — сказала Кортни, и Элен резко обернулась к подруге. Ее пронзил холодный ужас.

— Что ты такое говоришь, Корт! Тебя не могут уволить!

— Еще как могут. Вот увидишь. — В ненакрашенных, как всегда, глазах Кортни застыло смирение. — Понимаешь, по-другому и быть не может. Мой дядя в свое время работал линотипистом. В семидесятые годы, когда повсеместно перешли на компьютерный набор, он и его друзья потеряли работу. Ну а теперь, в эпоху Интернета, настала и наша очередь, только и всего. — Кортни передернула плечами. — Так или иначе, мне отдохнуть не помешает.

— Нет, тебя не уволят! — Элен через силу улыбнулась. Она поняла, что подруга, скорее всего, права. — Уволят меня, и мы все это знаем. Марсело считает, что мы, очеркисты, занимаемся несерьезным делом, поэтому меня и вышвырнут. Ну и ладно. По крайней мере, меня выгонит с работы настоящий мачо.

— Да, — улыбнулась Кортни, — даже в этом есть что-то светлое. Говорят, журнал «Филадельфия» провел опрос, так вот… Марсело возглавляет список самых завидных женихов!

Элен закатила глаза.

— Чтобы в «Филадельфии» занимались такой фигней!.. Какие-то идиотские списки… Не верю!