– Я правда не хочу. Но раз такова твоя воля, я принимаю тебя.

И запела. Незнакомые слова перекатывались, как морской прибой. Голос звучал, как рокот, и вместе с тем странно убаюкивающе. И пока она пела, голова Леки клонилась… склонилась… уткнулась ей в маленькие коленки…

Детка материнским жестом погладила ее пушистый затылок, поцеловала – и одним рывком свернула девушке шею. И закричала, отчаянно воздев зеленый пламень глаз к невидимым сквозь камень небесам.

Лерг ушел из Лиги и Оргеймской Пустоши сразу, как очнулся. Подал прошение об отставке, и Глава принял ее. О чем они говорили, Владыка не сообщил никому.

Глава и два советника Лиги заседали, трехглавым змеем глядя в разные стороны. Присутствовал бы еще мастер Лерг, смотрел бы в четвертую. Но он в четвертую сторону просто брел, смутно помня, куда и зачем.

– Напрасно мы его отпустили. Никто не винил мастера. И его заслуги велики перед Лигой, – высказался наконец сидевший по правую руку телепат Ресс.

Он нервно теребил черную бороду, чуть не рвал с досады: мало того, что Владыка и не думал рассказывать о содержании разговора с Лергом, так еще и замкнулся для мысленной беседы. Впрочем, здесь натх прикрылся этикетом: советник Дмитерас – провидец, но не телепат. Но Ресс чувствовал: не только в этом причина. Задумал что-то белоголовый.

Владыка сумрачно глянул, изрек:

– Лига – не галера, и адепты – не рабы, прикованные к веслам. Каждый свободен в служении.

– Тварь так и не пришла за Деткой, – напомнил телепат. – Ловушка захлопнулась, а толку… Только ловцы пострадали.

– Значит, не крепка была ловушка для такого зверя, – ответил белоголовый. – Мы же попытались спрогнозировать ее поведение. Понять логику. Нашей, человеческой – нечеловеческую. Стоит ли удивляться? Все наши ловушки слишком человечны для Твари.

– Да, – согласился провидец Дмитерас. – Если бы мы сумели ее предсказать, предвидеть, она бы никуда не делась. Но там – полная неопределенность. Тьма. Словно мы пытаемся увидеть в Бытии Небытие.

– К тому же она приходила накануне.

Оба собеседника удивленно вскинули брови. Глава. уронил коротко:

– Снег.

– Но ты же говорил, что…

– Говорил. И сейчас скажу то же: никаких явных следов, никакого нападения. Разве она напала? Нет. Она оставила ощущение. Всего только ощущение, что это была она. Насмешку. Запах. И это невесть что я должен был сообщить Совету? С каких это пор мы доверяем ощущениям, скажет Совет. И будет прав.

– Но – снег? Запах?! – Дмитерас смотрел на него как на спятившего.

– Фантомы. Не сама Тварь. Как лучи, отраженные от зеркала, – не само солнце…

– Хорош лучик, – процедил Ресс. – Скорее уж запах крови! И напала не Тварь, а Детка. Мыслимо ли: такая крошка – и такая кровожадность!

Белоголовый пожал плечами:

– Она не жаждала крови, а выполняла свой долг. Как она его понимала." Когда волчица режет овцу и тащит волчатам, она тоже выполняет долг.

– Но, в отличие от волков, Детка была разумна! – возразил Ресс.

– Это видимость. Она выглядела как человек. Человеческий детеныш, воспитывающийся у волков, тоже мог быть разумным. А вырастает волк.

– Видимость… – горько прошептал Дмитерас. – Все мы – видимость человека. Тебе не понять нас. Ты – проявленный.

– Когда-то и я был непроявленным. – Белоголовый поднялся, подошел к окну. – Таким же человеком, как все люди Вавилора.

Это он-то, снежноволосый, холоднокровный, словно в нем текла кровь древнее исчезнувших Крылатых? Только те огнем дышали, а этот – холодом.

Ресс возмутился:

– Ты никогда не был человеком, натх. Что тебе до людей, если ты живешь лишь затем, чтобы поймать Тварь?

Еще один телепат-бунтовщик. Что за день такой сегодня? Белоголовый резко повернулся. Встретил неприязненные взгляды карих глаз южанина Дмитераса и зеленых – степняка Ресса. Увидел потаенную тоску дремлющих в человеческих телах эльфа и оборотня. Непроявленные ждали в небытии. Жаждали яви… Что за день. Что, вообще, за планета!

Она имела двойное имя – Вавилор, или Вавилорский Колодец. С двойным дном Колодец. Ибо жили в этом мире разумные люди, мало чем отличающиеся внешне, но в людях жили непроявленные сущности других рас – от гнома до тролля, – и каждый мог измениться вдруг, в мгновение ока.

Лечь спать человеком, проснуться вампиром и перерезать семью и соседей. Зайти в гости, а за столом очнуться великаном и раздавить всех, кому не повезло оказаться рядом. Поцеловать на ночь детей и задушить, потому что вылезла в явь упыриха…

И каждый человек боялся другого такого же, который мог в мгновение стать не таким, боялся, как лютую неведомую Тварь. Каждый хотел убить первым, если проснется спящий, успеть, пока он спит…

Вавилорский Колодец был наполнен кровью.

Может, потому перестали быть редкостью зачатки телепатии и дар предчувствия? Робкие ростки, взращенные Лигой. Пифии и провидцы, видевшие скрытое, могли предупредить тех, кто хотел услышать.

И как-то сама собой очистилась вода Вавилорского Колодца от крови. Да и все реже год от года превращались люди в нелюдей. Все глубже засыпали истинные сущности. Пока не стало так, что никто из непроявленных не мог освободиться иначе, чем в Храмах Истины. И перестала литься кровь.

И все забыли о том, как боялся человек нелюдя в подобном себе.

То ли Владыка неощутимо напомнил советникам о том, что было, то ли еще что, но Ресс и Дмитерас отвели гневные взгляды, спохватились – не Тварь ли повлияла на них так, что себя забыли?

Впечатлительный провидец, с головой ушедший в видения прошлого, вынырнул белей головы Владыки. Да, погибал мир Вавилора. Тут не поспоришь. Но невыносимо осознавать, что в тебе никогда не проявится дремлющая эльфийская сущность. Никогда, пока жива на Вавилоре горстка проявленных эльфов. Да и после ухода кого-нибудь из них истинная суть проснется в человеке, только если на него падет жребий Судьбы и какая-нибудь жрица Истины укажет пальцем и скажет: «Тебе – быть!» И белоголовый Владыка подтвердит инициацию словом Воли.

«Стань!» – сколько раз Дмитерасу снился этот приказ! Сколько раз он просыпался от счастья и тут же умирал от горя, по-прежнему видя человеческое тело. Лучше бы ему не знать никогда своей скрытой сущности. Он помнил жрицу Истины Асарии, ее сочувственную улыбку и приговор: «Не выпустит тебя вода Вавилорского Колодца. Никогда не проснуться эльфу».

Все они – вода. Безликая, безвкусная, стоячая. Все они – люди.

– Разве плохо быть человеком, Дмитерас? – Даже голос владыки заскрипел, как льдина.

Провидец поежился. Но ответил с достоинством: