- Где мы? - задала вопрос Маришка, стоило только снять с неё артефакт.

- В гостях у маминой подруги, - ответила я, с сомнением поглядывая на то, как хозяйка дома ставит перед малышкой глиняную чашку с рассыпчатой пшённой кашей, отрезая кусочек масла и кладя его сверху.

- А почему я не помню, как мы здесь оказались? - продолжила расспрос сестрёнка.

Вот и что ей на это ответить?

- Так спала ты крепко, поэтому и не помнишь, - пришла на выручку Софья Ильинична.

- А мама с папой где? - очередной вопрос заставил сердце болезненно сжаться в груди.

- Уехали по делам, - не растерялась женщина, предупреждающе взглянув на меня, чтобы не ляпнула чего лишнего, - а вы пока погостите здесь. - У меня тут неподалёку есть нора, где неделю назад родились лисята, такие забавные. Могу завтра показать, если хочешь.

- Конечно, хочу! - личико Маришки засветилось от предвкушения.

- Вот и замечательно, - откликнулась тётушка Софья, - а ещё прямо перед домом растёт земляника, так что скучать тебе здесь точно не придётся. Ешь кашу, милая, для тех деток, которые хотят быстрее вырасти - это самая лучшая еда, и про отвар не забывай, он будет вместо чая, - промолвила она, искренне улыбаясь такой доброй улыбкой, что запросто могла расположить к себе любого.

Если честно, я не думала, что Маришка станет есть кашу, поскольку в еде она была привередой, но, как ни странно, та уплетала свою порцию за обе щеки, с восхищением поглядывая на Софью Ильиничну, закончив ужин даже быстрее меня.

Да, что не говори, а мамина знакомая умела к себе расположить, и пользовалась своей способностью довольно умело, поэтому минут через пятнадцать, сестрёнка уже спала на лежанке печи, со счастливой улыбкой на лице сытая и довольная.

- Как вам это удалось? - моему удивлению не было предела. - Обычно накормить Маришу и уложить её спать не так-то просто.

- К каждому человеку можно найти подход, - ответила та, отводя взгляд в сторону, будто что-то терзало её изнутри, - а уж к деткам тем более. Просто в повседневной суете мы не замечаем тех мелочей, которые нам могут в этом помочь. Я прожила на этом свете очень долго, и научилась видеть то, что другие не хотят замечать, считая недостойным внимания, напрочь игнорируя свой внутренний голос, а ведь прислушиваясь к нему можно избежать немало проблем...

Женщина собиралась сказать что-то ещё, но в эту секунду на улице раздался уже знакомый мне вой, и сердце ушло в пятки, от осознания того, что за гости появились у порога.

Страх сковал так, что я буквально физически ощущала, как холодеют руки, как стынет кровь в жилах, а сердце лишний раз боится шевельнуться в груди. Я была уверена, что здесь мы в безопасности, но сейчас, слыша, как десятки голосов перекликаются вокруг избушки, поняла, насколько сильно ошибалась.

- Быстро же они нас отыскали, - проворчала хозяйка, - не иначе уже рыскали в этих местах. Совсем уже обнаглели шелудивые. Оставайся здесь, деточка, и не высовывайся! - сказав это, тётка Софья потушила свет и вышла за порог, плотно прикрыв дверь.

От раздавшегося медвежьего рёва задрожали в окнах стёкла, и я порадовалась тому, что благодаря хозяйскому отвару Маришка пропустит и этот не самый приятный момент в веренице событий, свалившихся на наши головы будто снежный ком. Только бы Мишка справился!

Укрывшись за плотной шторой, я осторожно выглянула в окно. На улице по-прежнему светила луна и в её ярком свете не трудно было разглядеть бурого медведя, нарезающего круги вокруг избушки, а так же мелькающие тёмные силуэты, вышагивающие неподалёку от кустов.

- Какого лешего дети ночи забыли в моих владениях? - тётя Соня говорила не повышая тона, но её голос подхватило лесное эхо, прокатившееся по опушке.

- Отдай нам девчонок и, даю слово, мы больше не появимся в этих местах, - ответил кто-то из незваных гостей.

Дверь была плотно прикрыта, но, тем не менее, это не помешало мне чётко и ясно услышать ответ, наполненный скрытой злобой.

- Да как ты смеешь, щенок, ставить мне условия? - холодно промолвила Софья Ильинична.

- Ты вообще знаешь, кто я такая?

- Наслышан, - усмехнулся тот в ответ, - но и ты ведь знаешь - кто мы, и что не оставим в покое до тех пор, пока не получим желаемое.

Тёмные силуэты метнулись к дому будто по команде, хотя вслух больше не было произнесено ни слова, но на их пути тут же встал медведь.

Спокойно смотреть дальнейшее развитие событий оказалось просто невозможно. На бурого защитника нападали десятками, гроздьями повисая на мощном загривке, в попытке добраться до горла, но он, словно не замечая кровоточащих ран, расшвыривал нападавших направо и налево.

Некоторые из них кидались повторно, другие же отползали к кустам, оставляя за собой кровавую пену, изредка при этом поскуливая, но на их место вставали всё новые и новые противники, заменяя собой вышедших из строя.

Луна неспешно приближалась к горизонту, завершая свой путь на небосклоне, а бой всё продолжался, пока внезапно поляну не накрыло ослепительной вспышкой света и замогильный голос, отдалённо напоминающий хозяйский, не произнёс:

- Хватит, - громыхнуло так, что заложило уши, - пошли вон из моих владений.

- Ты же знаешь, что мы вернёмся, - будто через силу произнёс один из нападавших.

- Если вернётесь - найдёте здесь свою погибель, - отрезала Софья Ильинична.

- Твоей магии смерти всё равно надолго не хватит, Ягиня - хранительница врат, - раздалось в ответ, - а мы терпеливые и если не возьмём силой, то задавим количеством.

- Это мы ещё посмотрим, - ответила та. - Пошёл вон, щенок, и уводи своих прихвостней, иначе через пять минут вместо них тебе придётся уносить отсюда скелеты.

Хозяйку дома мне видно не было, а вот говорившего и его сотоварищей, впрочем, как и медведя, очень даже хорошо. И то, что я сейчас наблюдала, не поддавалось объяснению, поскольку шерсть у всех зверей, присутствующих на поляне, стала седой. Но, логики в событиях сегодняшней ночи не было изначально, зато проявлений чудес в избытке.

Трава вокруг избушки пожухла, деревья перекорёжило так, что некоторые буквально скрутились узлом. Даже я, находясь в доме, почувствовала, что причиной всему стало то самое сияние, постепенно гаснущее в ночи. Казалось, что из меня в одно мгновение выкачали силы, и чем дольше я глядела через окно, тем слабее становилась. Вот только отвести взгляд от этого сияния не могла: оно будто притягивало внимание, вытягивая жизненные силы. Лишь когда ноги подогнулись сами собой, я осела на пол, разрывая зрительный контакт.

- Сказала же не высовываться, - раздался рядом скрипучий старческий голос, и с трудом распахнув глаза, я увидела перед собой сгорбленную старуху, в которой с трудом узнала Софью Ильиничну. - Ох, и бестолковая молодёжь нынче пошла. Для кого я здесь распиналась, что любопытство до добра не доводит? Эх, ты! Ладно, что толку теперь воду в ступе толочь, маслом она от этого всё равно не станет.