— Каждый раз забываю спросить, — проговорил он задумчиво, — это сделано специально или вышло ненароком? Двадцать первый век на дворе как-никак!

Мастер бросил, не оборачиваясь:

— Этой башней не пользовались со времен императора Флава.

— Да? — удивился Джокер. — Никогда этого не знал. Впрочем, это ваши людские забавы.

Они остановились на небольшой площадке, и Мастер толкнул рукой один из камней внутренней стены — часть кладки отошла в сторону. Сквозь образовавшийся проем открылась просторная круглая комната с высоким окном и столом напротив, который частично скрывала толстая каменная колонна.

Над грубо сколоченным верстаком на суровой нитке свисал с потолка воздушный змей. Под верстаком, рядом с массивным креслом, лежал волк. Заметив вошедших, зверь медленно поднял голову, встал на лапы и направился к Джокеру. Того это нисколько не обеспокоило.

— Уберите слуг, они будут мешать, — вежливо попросил он.

Мастер кивнул, и волк покинул комнату.

Джокер снял пиджак и бросил его на скамью, что протянулась вдоль всего стола. Подойдя к окну, он принялся осматривать окрестности, закатывая рукава рубашки.

— Они не слуги, — отозвался Мастер. — Они мои единственные друзья. Вы это знаете, но продолжаете звать их слугами.

Мастер аккуратно положил плащ на верстак рядом с другим воздушным змеем, еще не законченным. Неподалеку висела многоярусная полка из полированного красного дерева, повторяющая профиль стены и набитая книгами.

Джокер уже сидел на краю оконной ниши, опершись спиной о стену и поставив ногу в туфле на подоконник. Другой ногой он болтал в воздухе.

— Ну да, и поэтому вы не расстаетесь со своим мечом, — иронически улыбнулся он, и показал на свисающий с потолка воздушный змей. — Как успехи?

— Недавно побил собственный рекорд, — сказал Мастер. Кончиками пальцев он проверил плотность обтяжки второго змея. — Без ваших книг да этой забавы я давно сошел бы с ума.

Джокер, прищурившись, разглядывал черное нагромождение леса у горизонта, звезды, которые медленно прорисовывались в небе, и тропинку, что начиналась от башни, теряясь в темнеющих сумерках.

Мастер проверил приклеенную рейку на прочность.

— Шесть тысяч сто семнадцать дней я здесь, — сказал он с ожесточением. — И всё мое общение составляют эти звери.

Джокер поворотился к нему.

— Шесть тысяч сто семнадцать дней — это чуть больше, чем шестнадцать с половиной лет. Какая жертва, было бы о чем переживать!

Мастер посмотрел на него через плечо. Вокруг рта и глаз его залегли морщины, превратив добродушное лицо в грубое и неприятное. Джокер спустил ноги, присев на край оконной ниши.

— Вы не первый раз смакуете происшедшее с вами, словно это черт знает какая трагедия, — произнес он с сарказмом. — Берите пример с меня, я же не ною. Наоборот, я не устаю искать пути сломать существующее положение и готов заключить сделку хоть с самим О́дином.

Мастер уже справился с собой. Что-то вроде усмешки промелькнуло на его лице.

— А потому вы снова здесь, — ровным голосом сказал он. — Что, Хавелок не оправдал ваших ожиданий?

Скривившись, Джокер желчно проговорил:

— Внутренний мир Хавелока богатый, но компактный, то есть замкнутый и ограниченный. Оказалось, он всё еще лелеет старые обиды. Мне приходилось проявлять ангельское терпение, но ему пришел конец, когда я узнал, что он предпринял попытку убить мальчишку.

Мастер рывком обернулся. Зрачки у него стали во всю радужку.

— Что? — выдавил он хрипло. — Как это случилось? Что с мальчишкой?

Джокер успокаивающе произнес:

— Мальчишка жив и здоров, все трое благополучно убрались восвояси.

— Подробности! — потребовал Мастер.

Лицо его закаменело, затем оно перекосилось и пошло пятнами. Поведя шеей, словно ему стало нечем дышать, он прохрипел:

— Вы с этим плешивым интриганом превратите меня в идиота!

Тонко очерченный нос Джокера совсем заострился. Он вскинул подбородок, отчего стал удивительно похож на хищную птицу.

Мастер бросил ему со злобой:

— Два хорька в курятнике! Прекрасно ведь знаете, что мальчишка — моя единственная надежда!

Он двинулся к Джокеру, но не сделал пары шагов, как тот щелкнул пальцами. Налетев на невидимую стену, Мастер схватился за меч и потащил его из ножен. Когда показалось темно-серое лезвие, Джокер мотнул головой словно от пощечины. Заметив это, Мастер ударом ладони вогнал меч обратно, приходя в себя.

— Прошу прощения… — хрипло произнес он, отворачиваясь. Плеснув в бокал вина из стоящего на столе кувшина, он залпом его осушил.

Джокер отрывисто, с облегчением, проговорил:

— Мне надоело извиняться за тот инцидент! Я действительно потерял контроль, но я был уверен, что мальчишка — сердар! Под прицелом Арпониса плохо соображается, знаете ли!

Мастер выпустил из рук бокал, прошел к столу и устало опустился в кресло.

— Ваше сообщение напугало меня до полусмерти, — сказал он, вытирая со лба выступившую испарину. — Расскажите, что произошло между Хавелоком и отважной троицей. И угощайтесь, я уже поужинал.

Он показал на стол, где на обширном блюде лежала часть запеченной туши какого-то животного и стоял кувшин.

— Выпейте вина, это местное, а олень еще утром бегал в лесу.

Джокер, казалось, тут же забыл о случившемся. Без лишних слов усевшись на скамью, он вооружился вилкой с ножом.

— М-мм, — пробормотал он в восхищении, едва успев прожевать первый кусок. — А вы в некотором роде счастливчик, имея под руками такую еду! — Оглядев блюдо, он примерился и оттяпал кусок посочнее. — Учтите, я буду говорить исключительно со слов Хавелока, не принимайте всё сразу на веру.

Покончив со вторым куском, он начал:

— Они появились на рассвете седьмого июля, открыв Внутреннюю Границу с помощью Навигатора, того самого, что я как-то позаимствовал у Хавелока…

Рассказывал он обстоятельно, прерываясь, чтобы прожевать мясо, не забывая о душистых помидорах в плетеной корзине. Откинувшись в кресле, Мастер внимательно его слушал. Наконец Джокер насытился, вытер руки полотенцем, налил из кувшина вина и, поддернув брюки, положил ногу на ногу. Облокотившись о стол и покачивая носком туфли, он закончил:

— Так обстоят дела в настоящий момент. Сотерис разрушен, Внутренняя Граница тоже, и всё это случилось по милости Хавелока.

Закрутив в бокале вино, Джокер понюхал его и сделал глоток.

Сдвинув брови, Мастер сказал: