— О, с гитаркой! Мог бы не торопиться. Поезд отправляется через десять минут. — Тимур захихикал.

— Тима, дать бы тебе в глаз, чтобы стал фиолетовым! Какого лешего ты тогда заставил меня торопиться?

— А чтобы не расслаблял булки раньше времени.

— Да я тебя за это…

Олег выставил два пальца рогаткой, нацелил в глаза другу. Тот в долгу не остался, приставил к носу ладонь ребром.

— Детский сад, штаны на лямках, — усмехнулся Виктор. — Обоим по тридцать лет, а в головах не больше десяти.

— Господа, — торжественно объявил Тимур. — Наш экспресс должен появиться с минуты на минуту. Пока есть время, предлагаю кому-нибудь метнуться в лабаз и купить бутылочку. Ну, должны же мы это дело отметить!

— Вот ты и метнись, — хором ответили ему друзья.

— Вот заразы… Вы, случайно, не однояйцевые близнецы? Ладно, «мужик сказал, мужик сделал» — Тимур элегантно развернулся на пятках и зашагал к вокзалу.

— Как ещё он меня обзывал? — дождавшись, пока Тимур не услышит, поинтересовался Олег.

— На этот раз ты легко отделался. Он применил всего три эпитета. Один из них ты слышал, два других — это «размазня» и «опоздун». — Виктор засмеялся, увидев как вытянулось лицо его собеседника.

— Ну, насчёт «опоздуна» — ладно, согласен. Но почему вдруг «размазня»?

— Да потому, что…

Виктор не договорил. Вдалеке, за поворотом дороги раздался протяжный гудок. Вскоре показался локомотив, который тащил за собой вереницу вагонов. Словно гигантская гусеница, состав изогнулся, потом выпрямился, сбавляя скорость. Подкатил к перрону, засвистел, заскрипел металлом, остановился. В носы пахнуло какой-то смазкой. Открылись двери, проводницы спустили лестницы. Народ стал выходить и заходить в пышущие жаром вагоны. Конечно, это был не экспресс. Экспрессы не останавливаются на каждой станции. Но Тимуру было простительно не разбираться в типах поездов.

— Бегу! — раздался сзади голос татарина.

Тимур выскочил из здания вокзала, пулей примчался к друзьям, размахивая двумя бутылками. В одной был джин, в другой — тоник.

Друзья взвалили себе на плечи скарб, по очереди втиснулись в узкий проход вагона. Проводницы убрали лестницы, закрыли двери, и состав, свистнув на прощание вокзалу, плавно набирая ход, устремился на север. По пути он минует такие крупные города, как Иваново, Ярославль и Вологду, десятки станций, покуда не прибудет в городок Кемь. Оттуда друзья приедут в порт, где сядут на судно.

***

Друзья резались в покер. Только не карточный, а доминошный. Рядом стояли стаканы, бутылки, наполовину съеденная курица-гриль. Вагон слегка покачивало, в купе работал кондиционер. За окном мелькал типичный пейзаж средней полосы России, состоящий из заросших травой полей, сосновых и берёзовых лесов, деревенских домиков и разбитых грунтовых дорог. В небе, испачканном широкими и небрежными мазками перистых облаков, ярко сияло послеполуденное солнце.

— Какой там счёт? — спросил Тимур, мешая груду прямоугольных пластинок.

— Двадцать — у Олега, минус пять у тебя, плюс сорок у меня, — отозвался Виктор, записывая результаты последнего кона.

— Топи лидера, — пихнул локтем в бок Олега татарин, одновременно выдавая каждому игроку по пять костяшек. — Этому дала, этому дала, этому не дала. Он сам взял. Вуаля!

— Нагадить тому в руки, кто делил, — посмотрев на руку, помрачнел Олег.

— Но, но, но! Попрошу без этого! Раздача очень даже ничего. Витёк, ты сколько взяток берёшь?

— Давай одну. — Виктор отхлебнул из стакана. — Мне больше не надо.

— Пас! — отозвался Олег.

— Хммм… Вот как, значит! Вы толкаете меня на преступление! Фик с вами — четыре!

— Записал. Погнали.

— Запустим-ка мы «шипуна» — сказал Олег, выкладывая самую маленькую костяшку «пусто-два»

— Моё! — ответил Виктор, перебивая её самым маленьким козырем «один-один».

— Не твоё, а моё! — козырь «один-один» был перекрыт тимуровской костяшкой «два-два». — А теперь «по козырю» — на стол положили «четыре-четыре»

— Нет у меня козырей. — сказал Олег. — Нате вот самую большую некозырную «шесть-пять».

— Надо брать! — «чевёрочный» был бит «пятёрочным» Виктора.

— Отличненько! Выходит, всё остальное — моё?

— «Квак бы не квак» — У Виктора в руке нашлась самая крутая костяшка, покер «пусто-один». Это означало, что следующую взятку он берет наверняка. А Тимур со своими четырьмя заявленными «пролетал».

— Вот это правильно, вот это хорошо! — потёр руки Олег. — Нарисуй-ка этому нахалу минус сорок! Чтобы неповадно было обзываться.

— Да ну вас в баню! — расстроился Тимур и выбросил доминошки. — Сговорились? Ну так и играйте вдвоём

— Сам раздавал, а теперь обиженного строит, — Виктор убрал домино в пенал.

— Олежка, дай-ка лучше гитарку. Пойду песенку спою проводнице.

— На трёх «блатных» аккордах?

— А мне больше и не надо!

— Вроде и выпил немного, а раздухарился-то как! Всё Ленке расскажем!

— Только попробуйте. Языки повырезаю и скажу, что так и было, — и душа компании устремился в коридор, попутно подстраивая инструмент.

— Тима неисправим, — покачав головой, сказал Олег, разливая джин по стаканам. Свой он разбавил газированным тоником доверху, а стакан Виктора не тронул. Тот не любил слабенькие коктейли. — Ну, что, за отдых?

— Давай! — ответил Виктор, протянув стакан, в котором плескалось граммов сто прозрачной жидкости.

Они чокнулись, чиновник залпом выпил, оторвал курице лапу, занюхал, откусил приличный кусок:

— Вот сколько я этих заморских напитков не перепробовал, все они на вкус, как самогон. Что виски, что текила, что ром. А этот вроде ничего, травкой какой-то отдаёт.

— А пьёшь один хрен, как водку. Это, кстати, не травка, а можжевельник. — Олег потягивал пузырящийся напиток.

— Ну, да. И пить его из гранёных стаканов — самое оно.

— «РЖД — мы меняемся для вас».

— Точно!

Друзья улыбнулись и, не сговариваясь, посмотрели в окно. Помолчали немного, разглядывая проплывающие зелёные луга с травой по пояс и одиноко растущими кустами, плавно сменяющие их леса и перелески.

— В красивой, всё-таки, стране мы живём. — Виктор опёрся подбородком об руку. -Такие просторы нас окружают, такое величие природы ощущается.

Олег улыбнулся половиной рта:

— А что толку? Видит око, да зуб неймёт. Столько богатств у России, только нам от этого не легче. Не жизнь, а существование… Да что говорить? Ты и так всё знаешь…

— Знаю, друг. Знаю…