– Как насчет того, чтобы не ездить одной в Норфолк, а провести отпуск со мной?

У нее округлились глаза, и он понял, что его предложение ее поразило. И взволновало, если судить по тому, как налились у нее соски поверх мятой простыни, которой она не успела прикрыть грудь. Он тоже возбудился, в паху запульсировало.

– Ты серьезно? – Изумрудные глаза смотрели настороженно.

– Почему нет?

Он встал с кресла и присел с ней рядом на край кровати, прекрасно сознавая, какой эффект производит его близость на нее.

– Разве это такое отвратительное предложение – взять с собой любовницу в отпуск?

Она пожала плечами:

– Обычно у нас этого не было. Мы обычно никуда не выходим из дома.

– Но жизнь была бы очень скучной, если бы случалось исключительно то, что ожидается. Неужели мысль уехать со мной на несколько дней тебя не привлекает? – Он жестом собственника накрыл ладонью теплую грудь и смотрел, как ее лебединая шейка дрогнула – она с трудом сглотнула слюну.

– Ренцо…

– Мм?

– Очень трудно… мыслить ясно, когда ты вот так меня трогаешь.

– Мыслить в спальне – зря терять время, – пробормотал он, сжимая пальцами ей грудь. – О чем тут думать? Мое предложение очень простое. Ты могла бы полететь со мной в Тоскану. Мне нужно там быть в конце недели, мы могли бы провести вместе несколько дней, и у тебя останется время, чтобы поехать в Норфолк.

Дарси откинулась на подушки и закрыла глаза, а он продолжал теребить ей грудь.

– У тебя там дом? – выдохнула она. – В Тоскане?

– Скоро его не будет, – ответил он. – Вот поэтому я туда отправляюсь – я продаю дом. – Рука сильнее стискивала ее грудь. – Ты можешь составить мне компанию. Мне придется улететь в Париж ранним рейсом – кое-какие дела там, – но ты могла бы сама полететь. – Он помолчал. – Как тебе такая идея, Дарси?

Его слова медленно проникали ей в сознание, поскольку он продолжал водить пальцами по набухшему соску. Дарси заморгала и открыла глаза. Глаза Ренцо, черные, похожие на блестящие гагаты[3], сверлили ее. Магия, созданная его глазами и пальцами, продолжалась.

Она облизнула губы. Конечно, поехать с ним на несколько дней очень привлекает, но не Тоскана заставляет ее сердце колотиться, как у жеребца, выигравшего скачки. Это Ренцо ее привлекает… искушает. Дурно ли это – ухватить последние дни любви с ним в совершенно другой обстановке? В его обширных апартаментах она ощущала себя частью мебели среди современной бытовой техники, бассейна в цокольном этаже, террасы с подогревом на крыше и огромного домашнего кинотеатра. Может, все-таки поехать в Италию и в незнакомом доме, в чужой стране, притвориться, что она – настоящая подруга Ренцо? Девушка, которая по-настоящему ему дорога, а не особа, с которой ему хочется стащить трусы каждый раз, как он ее видит.

– Идея неплохая, – сказала она. – И меня заинтересовала… немного.

– Не очень-то восторженный ответ, – заметил он. – Но это означает «да»?

– Это «да». – Дарси утопала спиной в пуховых подушках, пока Ренцо нежно пощипывал ей набухший и ноющий сосок.

– Хорошо. – Круговые движения пальцев остановились. – Но прежде ты позволишь купить тебе новую одежду.

Глаза у нее мгновенно раскрылись, и она отбросила его руку.

– Когда до твоей тупой башки дойдет, что меня не интересуют твои деньги, Ренцо?

– Восхитительная независимость, но немного излишняя. Почему просто, с милой улыбкой, не согласиться? Мне нравится делать подарки, и большинству женщин нравится их получать.

– Я оценила твои добрые намерения, и в любом случае – спасибо, – натянуто произнесла она, – но я их не хочу.

– Это не вопрос желания, скорее вопрос необходимости. Боюсь, что на этот раз я вынужден настаивать, – мягко ответил он. – Я должен поддерживать определенный имидж в Италии, и поскольку ты вместе со мной, то, естественно, находишься в центре внимания. Мне бы очень не хотелось видеть, что тебя осудят, что ты не так одета.

– Так, как ты осуждаешь меня?

Он покачал головой, губы дрогнули в улыбке, бархатный голос обволакивал:

– Ты должна была уже понять, что я предпочитаю, чтобы на тебе вообще не было ничего надето. Что лучше, чем твоя молочная кожа? Но это из области моих фантазий. Не будешь же ты бродить по тосканским холмам голышом? Дарси, я просто беспокоюсь о тебе. Купи красивые вещи, вечерние платья. Разве так уж трудно это сделать?

Дарси открыла рот, чтобы сказать, что это очень трудно, но в этот момент он поднялся на ноги, заслонив собой свет. Она посмотрела в черные глаза, опушенные густыми ресницами, и сердце у нее сжалось – она подумала о том, как сильно ей будет его не хватать. Сможет ли она вернуться к жизни, которая станет пустой без властного любовника-итальянца?

– Что ты делаешь? – прошептала она, когда он потянул вниз молнию на джинсах.

– Ну же, включи свое воображение. Я собираюсь убедить тебя взять мои деньги.

Ренцо посмотрел на часы и нетерпеливо щелкнул пальцами. Где, черт возьми, Дарси? Она же знает, что он терпеть не может опозданий, знает, что он всегда придерживается своего графика.

Заложив ногу за ногу, он сидел в зале ожидания первого класса аэропорта, краем глаза наблюдая, как к нему поворачиваются женские головы. Он не обращал на это особого внимания, потому что в данный момент думал лишь об одной определенной женщине, и думал с раздражением.

Рейс, на который он велел Дарси взять билет – в первый класс, – прибыл двадцать минут назад, но среди пассажиров ее не было. Прищурившись, Ренцо всматривался в поток людей, ожидая, что вот-вот появится она и устремится к нему: лицо горит от волнения, аппетитная фигурка смотрится великолепно в новом платье… Но Дарси он не увидел и призвал сотрудника аэропорта, который проверил список пассажиров – в списке ее не оказалось.

Он нахмурился. Неужели ее нежелание взять деньги, на чем он настаивал, намного глубже, чем он себе представлял? Он думал, что она просто ломается, прячет природную жадность, свойственную большинству женщин, но, вероятно, он неправильно о ней судил. Вероятно, ее действительно оскорбило его предложение купить новые платья.

Или, может, она взяла деньги и сбежала, вообще не собираясь прилетать сюда, чтобы встретиться с ним?

В голове пронеслась шальная мысль: ему почти хочется, чтобы так и было, чтобы у него появилась обоснованная причина презирать ее вместо того, чтобы кипеть от злости? Неслыханное дело! Решения принимает она, а не он! Ренцо снова посмотрел на часы. Смешно. Надо же такому случиться, чтобы женщина, решившая порвать с ним, была пышногрудой, рыжеволосой крохой-официанткой, которую он подцепил в коктейль-баре. И это после стольких шикарных женщин, с которыми он встречался?