Черт, Себ, мне так нужен твой голос, прямо сейчас. Восемь единиц на карточке. Та синяя палатка и все, что в ней было, – это не повторится. Земля вращалась так быстро, что встречный ветер задувал под брезент. Вот о чем ты будешь рассказывать своим внукам через много лет!

Фонари у подъезда не работают, в окнах тоже нет света. Остановившись у входа, я читаю имена жильцов на табличке – просто чтобы почувствовать, что тут тоже кто-то живет. Только ложатся они, наверное, рано. Или все уехали, и я буду одна в этом огромном доме? Нет, не может быть. Они просто спят и видят сны в ожидании нового дня. Новой, лучшей жизни.

Приняв теплый душ за хлипкой занавеской, я забираюсь в постель и закрываю глаза. Будильник зазвонит в семь: цифры светятся в темноте, словно красные глаза. Маленькие миленькие вампирские глазки.

Забыла задернуть шторы. Ну и ладно, третий этаж все-таки. Кто сюда будет заглядывать? Только Большая Медведица среди туч.

Застегивая желтый форменный халат, я замечаю какое-то беспокойство в столовой. Старики о чем-то оживленно говорят, приподнимаясь и указывая пальцем на высокую худую женщину, которая твердой поступью шагает по коридору. Она одета в бордовый халат, белоснежные короткие волосы зачесаны назад. Рядом с ней остальные старики похожи на мокрых куриц. Но Мари не пускает эту даму в столовую.

– Только с ней одной и бывают неприятности, – поясняет Мари. – Комната номер пять.

– А почему ей нельзя завтракать вместе со всеми?

– Конечно, можно! Однако мы решили – общим голосованием, демократически, – что в столовую можно приходить только переодевшись. Так всем приятнее и уютнее. А кто устал и не хочет переодеваться, может попросить принести завтрак в комнату. Что мы с тобой сейчас и сделаем. Заодно познакомишься.

Я собираю завтрак под руководством Мари.

– Ей нужен чай, тосты и сок. Больше ничего. Хлеб не пересуши – за этим она строго следит. Осторожно! Поменьше масла!

– Все-то нянчатся с этой Юдит! – завистливо сопит Агнес. – Как будто она какая-то особенная!

Я несу поднос в комнату номер пять. Сок немного расплескался, чай успел остыть.

Юдит Кляйн лежит на кровати спиной к нам, уставившись в серую стенку. Мари сообщает, что мы принесли завтрак и что она хочет представить новую сотрудницу по имени Сандра Нильсон, но Юдит Кляйн не реагирует. Мы ждем, но она так и не оборачивается. Мари жестом велит мне поставить поднос на прикроватный столик.

– Приятного аппетита! – произносит она, обращаясь к угрюмой спине.

Как только мы оказываемся в коридоре, Мари поясняет:

– С ней такое бывает. Зайди чуть позже – может быть, настроение исправится. Юдит бывает очень милой и веселой. Правда, последнее время она все больше лежит в кровати и дуется.

Я пью кофе, мирно беседуя со стариками в столовой. Мне предлагают самые разные услуги – от массажа ступней до химической завивки. Старушка по имени Вера, бывшая швея, уверяет, что именно этот оттенок – желтый, как вот у этого халата, – идет мне больше всего.

– Подходит к цвету волос и глаз.

– А мне кажется, она в нем бледная! – пищит Агнес. – Ей к лицу красный, он бодрит! И волосы – надо выкрасить в рыжий. Черный к месту на похоронах.

Допив кофе, я иду к Юдит Кляйн, чтобы забрать поднос.

Она сидит на кровати. Увидев меня, со стуком ставит чашку на стол. Карие глаза внимательно изучают меня.

– И кто ты такая?

– Сандра Нильсон, – говорю я, протягивая руку.

Старуха делает вид, что не заметила моего жеста. Она смотрит в окно, как будто ждет важного гостя, который вот-вот влетит в комнату и сядет на подоконник.

– Можно забрать поднос?

Не дождавшись ответа, я тянусь к столику, и тут она хватает меня за руку и крепко сжимает запястье.

– Забрать, значит, хочешь?.. – спрашивает она, вперив в меня взгляд, но через пару секунд отпускает руку и равнодушно произносит: – Конечно, забирай. Пожалуйста.

– Если вы закончили завтрак. А то я могу подождать.

– Неужели. Я думала, в этом заведении все ужасно спешат.

– Я не знаю. Я новенькая.

– Тогда тебе многому предстоит научиться.

И вдруг поднос оказывается на полу, а чай и сок стекают по складкам моего халата. И непонятно, я уронила поднос или Юдит Кляйн столкнула его со стола. Вот вредная бабка!

Я наклоняюсь, чтобы собрать осколки. Она дергает мой кожаный ошейник:

– У тебя есть собака?

И она еще смеется, ведьма! Смех наглый, с хрипотцой. Побледнев от гнева, я поднимаю поднос.

– Ошейник-то для собаки?

Вырвав кожаную полоску у нее из рук, я быстро покидаю комнату. Ноги моей здесь больше не будет.

В этом городе почти всегда туманно и серо. День идет за днем, и ни конца им, ни края. Я уж и забыла, как давно здесь живу. За окном – строительные леса и рабочие. Они молча смотрят на меня, я – на них. Кроме нас, во всем доме никого. Жалюзи я опускаю не всегда, даже после душа. Мне плевать.

София рассказала по телефону, что Себ уехал. Они случайно встретились на улице, он передавал привет. Сказал, что завтра едет в Арвидсъяр служить в егерских войсках. Если выдержит, конечно. Там все-таки одна из самых крутых военных школ Швеции (это я прочла в энциклопедии в кабинете Мари). Не все, наверное, доучиваются до конца. Хотя в Себе я не сомневаюсь.

Я сказала Софии, что и слышать о нем не хочу. Хотя вообще-то обрадовалась, когда она сказала, что у него был грустный вид. Я бы его утешила, приласкала… гладила бы маленький шрам на подбородке и большую рану на лбу… ох, как я тебя обнимала бы, Себ… между соснами и морем…

– Он все еще носит повязку, – сказала София. По ее голосу нельзя было понять, что она думает.

Да пусть хоть всю жизнь носит! Пока на лбу повязка, он меня не забудет.

Мой новый дом стоит недалеко от берега, и по ночам, лежа в постели, я думаю о Себе и вспоминаю ночь в палатке у моря. Вообще-то я совсем не хочу о нем думать, это бесполезно. Но все-таки. Все-таки если бы мы успели узнать друг друга получше… Тогда я не бросила бы тот кирпич. И ничего, если бы ты даже отправился на Северный полюс, мы все равно были бы вместе. Мы что-нибудь придумали бы. Ты находил бы возможность позвонить, ухитрялся бы всеми правдами и неправдами. Находил бы телефоны в пещерах и заброшенных избушках. Звонил бы в самые неожиданные моменты. Я видела такое в кино.

Мы замирали бы от счастья, услышав голос в телефонной трубке.

Мы знали бы, что каждый прожитый день приближает момент встречи.

А потом мы отправились бы в кругосветное путешествие на твоей красной «хонде», чтобы в конце концов найти место, которое стало бы только нашим. Морской берег, корявые корни сосен в песке. Но среди корней нашлось бы ровное место, чтобы поставить палатку.