Вот кто-то, истошно вскрикнув, осел, повалился на бок, сорвавшись в щель между досками.

Андрей бежит следом и видит, как внизу, метрах в четырех, быстро погружается в грязно-зеленую воду одетая в шинель спина, а от нее тяжело расходятся в стороны темные круги, окантованные красно-белой пеной. Эта картина, как кадр кинопленки, сменяется следующей: возле носка левого сапога вдруг выламывается и летит в сторону здоровенная щепа, и смертоносное «суонг-суонг» свистит совсем близко.

На долю секунды Аникину кажется, что он теряет равновесие. Его плечи скособочило вправо, и Андрею приходится в какое-то мгновение перебросить ППШ в левую руку, чтобы восстановить равновесие. Он удерживается и снова прибавляет скорость.

Вот впереди мелькнули доски, перекинутые саперами через провал и наспех прихваченные гвоздями. Значит, уже середина, два пролета уже позади. Ровно половина линии смерти. Для кого-то она так и останется бесконечной.

С южной стороны балки целее, и бежать здесь легче. Андрей перескакивает через залитое кровью тело бойца. Он лежит, скорчившись, в неестественной позе. Из искаженного гримасой рта выходят розовые пузыри, лицо повернуто куда-то вбок, в сторону воды, но в глазах застыл такой смертный страх, точно они видят не эту проклятую гладь канала, а уже что-то совсем другое, торжественное и ужасное.

Двигающиеся впереди начинают вести огонь. Раздаются разрывы гранат. Значит, кто-то уже добрался до противоположного берега и вступил с врагом в ближний бой.

Здание станции и узкое пространство набережной перед нею вспучиваются от огня и дыма. Это экипажи самоходок, выдвинувшись на стрельбу прямой наводкой, практически в упор гвоздят немецкие позиции. Значит, держат обещание, поддерживая огнем своих орудий отчаянный бросок штрафной роты через мост.

Спина впереди бегущего вдруг остановилась и, согнувшись, присела. Аникин, нагнав раненого, на ходу опять перекинул автомат и зацепил высвобожденной рукой его левую подмышку. С силой подтянув бойца вверх, игнорируя его протяжный стон, Андрей только кричал в ответ:

– Давай! Давай! После! После!

Мелькнуло перед глазами исхудалое, сморщенное личико бойца из вчерашнего пополнения. Причитая и издавая громкие стоны, боец в то же время старался перебирать ногами, подчиняясь силе тащившего его на буксире командира.

Ветер дул то в сторону центра города, застя черным дымом пожара возвышавшиеся за станцией здания, то вдруг начинал взвихриваться, направляя клубы лоснящейся, жирной копоти в сторону моста. Уже позже штрафники обнаружили, что это чадило горючее в оставленных фрицами грузовиках. Создавая маскировочную завесу для штрафного десанта на южный берег, этот дым одновременно совершенно не давал дышать.

Тютин с винтовкой наперевес вынырнул из дымовой завесы навстречу сходившему с моста командиру форменным папуасом. Он, пригнувшись, на бегу подхватил раненого, которого буксировал Аникин, всеми своими действиями выказывая стремление разгрузить взводного. При этом его душил приступ кашля.

– Кхе-кхе… э-эх, товарищ командир… кхе-э-эх… Хоть проти… вогаз… кхе-хех… надевай… Тьфу ты, черт…

– Перевяжи… – коротко рубанул Андрей, гусиным шагом, а потом ползком подбираясь к цепи бойцов, залегших на левой от моста стороне. Уже там Андрей узнал, что один из двоих саперов, обеспечивших переправу штрафной роты, был убит. Пулеметная очередь настигла его на самом сходе с моста, пули вошли в бойца с такой силой, что его толкнуло с балок в воду.

Чаплыгин, боец из вчерашнего пополнения – юркий, говорливый, с бегающим взглядом постоянно прищуренных маленьких глазок, – утверждал, что лично видел, как изрешеченное пулями тело сапера швырнуло в канал. Он упал в воду возле самой отвесной стены берега и тут же камнем ушел на дно.

Второй сапер получил ранение в ноги. Им занимались бойцы из второго взвода – сделали перевязки и все, что можно было сделать. Во взводе Аникина при переходе линии смерти двое новеньких пополнили трагический счет безвозвратных потерь. Еще четверо, с ранами различной степени тяжести, отлеживались возле самого моста, в секторе второго взвода, надеясь, что наступит такая минута, когда можно будет осуществить эвакуацию обратно на северный берег.

Наступление такой минуты теперь напрямую зависело от решительности и удачи тех, кто сумел захватить плацдарм. И, конечно же, в не меньшей степени от помощи минометов, самоходных, артиллерийских и танковых орудий, сконцентрированных на северной стороне канала.

Воспользовавшись массированной поддержкой «сушек» со своего берега, штрафники с ходу попытались зацепиться за станцию. Люди Настасенко продвигались вправо, по направлению к жилым зданиям вдоль набережной. По замыслу командования, они должны были удерживать центр сектора наступления, зону моста и смещаться вправо, готовя коридор для движения бойцов третьего взвода Мартынова.

Поначалу второму взводу удалось добиться определенного успеха. Бойцы, ступив с балок моста на твердый асфальт южного берега, выплеснули на врага сокрушительный заряд ярости. Перед этой сметающей все на своем пути волной фашисты устоять не смогли, к тому же ошеломленные огнем «сушек» с северного берега.

Бойцы второго взвода вступили в схватку первыми, с ходу переместив свой удар на правый фланг. Пустив в ход гранаты, они в ближнем бою выбили немцев из выкопанных вдоль моста траншей. Когда мост покидали бойцы Аникина, второму взводу уже удалось залечь за мешками, наваленными на бруствер вражеских позиций, с внешней стороны. Штрафники вели огонь по спинам гитлеровцев, убегавших к аркам, ведущим во дворы жилых зданий, оконные проемы которых выходили на набережную.

Следуя командам лейтенанта, второй взвод пытался развить успех, с ходу расширить плацдарм, зацепившись за ближайшие к набережной четырехэтажные дома. Несколько бойцов из настасенковских бросились следом за гитлеровцами, предприняв попытку на плечах врага подобраться к домам и занять их.

Но эти смельчаки угодили под перекрестный шквальный огонь, который открыли немцы из окон стоящих напротив зданий. Попытка атаки захлебнулась, и второй взвод залег во вражеских траншеях, прикрывая действия людей Аникина.

Бойцы Капустина преодолели рубеж разрушенной стены станции и вступили в схватку внутри здания с такой яростью, что практически сразу выдавили врага на площадь. Залы и помещения внутри заволокло черным вонючим дымом, который чадил из горящего грузовика, припаркованного на площади перед станцией.

В это время группа бойцов под началом Шевердяева, используя в качестве прикрытия примыкавшие к станции постройки, штабелями сложенные доски и кучи щебня, сумела незамеченной обойти здание станции со стороны набережной. На руку бойцам оказалось и то, что уже начало смеркаться. Клубы дыма стали реже, но все равно еще продолжало чадить.

Когда немцы, выдавленные из здания станции, очутились на площади, в них тут же полетели гранаты и пули со стороны дальнего угла строения. В это время Аникин с Тютиным, Латаным и несколькими новичками, перебравшись через наваленную вокруг пулеметного гнезда груду мешков, ударили с правого фланга.