это нормально. У него спортивная диета, я же тебе уже сто раз это объясняла, — вступаюсь за сына. — Кстати, Дав, ее уже расписали? Есть отличия от той, которой мы придерживались дома?

— Понятия не имею. Еще не все анализы готовы.

— Ясно. Ну, как будет — сразу сделай мне копию. Угу? И по добавкам. Сейчас не все в магазинах в наличии. Возможно, придется через Америку заказывать. Я уже нашла варианты.

— Придержи коней, мамуль. — Давид до хруста в костях потягивается. — Как я понял, школа закупается централизованно.

— Да? — искренне восхищаюсь я таким раскладом и перевожу на мать торжествующий взгляд: — Вот, а ты говоришь! Все организовано на высшем уровне, не то что у нас — кто как мог, тот так и выкручивался.

— Как бы это не было организовано, я против, чтобы Дава занимался кулачными боями.

Не желая вступать в спор, притворяюсь ветошью. В открытом противостоянии с матерью у меня ноль шансов. Хотя нет, в том, что касается интересов сына, я все-таки могу проявить твердость и настоять на своем.

— Кроме кулачных боев он много чем занимается, мама. Ты же не забыл, что у тебя иврит?

— Помню, — Дава вздыхает и выходит за дверь. Ощущая легкое чувство недоговоренности, иду за ним следом.

— Ну, ты чего? Случилось что-то? Не заладилось в команде? Или заниматься не хочешь?

Я так его люблю, что любые неудачи сына изводят меня хуже собственных.

— Почему сразу «не хочу»? Просто устал.

— Не рано? Учебный год только начинается. Спорт спортом, но учиться нужно, Давид. А то видела я сегодня одного спортсмена. Двух слов связать не может, такое жалкое зрелище.

— И где же ты его видела? — лыбится сын.

— Ко мне в кофейню заходил, где ж еще?

— Может, он просто тупой, и спорт тут ни при чем. У нас в команде дурачков нет. А о тренерах и говорить нечего.

— Значит, у тебя все же остались хорошие впечатления от первой тренировки? — сосредоточенно свожу брови. Не усну ведь, если не удостоверюсь, что у сына все окей.

— Да отличная была треня! А потом нагрянула бабушка…

Дава с театральным стоном заваливается на кровать и прячет голову под подушку.

— Она сильно бузила, да? Из-за разбитого носа?

Кому как не мне знать, на что способна моя маман? Я сама от нее настрадалась.

— Позорище, мам, вот правда.

— Ну, хочешь, я извинюсь за нее перед тренером?

— А что это даст? К тому же там не только тренеру досталось.

— А кому еще? — бледнею.

— Владельцам. Я в первый раз в жизни пожалел, что не сирота.

— Эй! — возмущенно подпираю бока кулаками. А у самой внутри что-то екает. Пусть я и делаю вид, что особо не лезу в жизнь сына, руку на пульсе событий я все же неустанно держу. Прежде чем сменить тренера Даве, я перелопатила весь интернет, дабы удостовериться, что оно того стоит. И конечно, я в курсе, кому принадлежит школа, в которой сейчас тренируется мой единственный сын. Тем неожиданнее оказалось увидеть Балашова в своей кофейне. Я просто обалдела, вот честно. То ли от самого факта его прихода, то ли от компании, в которой тот оказался.

— Да шучу я! Кто по доброй воле откажется от такой мамки, как ты?

— Ай, ну тебя, Дава. Давай, подключайся. Урок вот-вот начнется.

Шагаю к дверям.

— Ма, слушай, а бабуля наша надолго приехала?

— Понятия не имею.

— Спроси. Что, мы зря от нее сбежали? — Давид играет бровями и тянет к себе ноут. Умный он у меня, иной раз даже кажется, что чересчур. Фиг что от его внимания ускользает.

— Неудобно как-то. Подумает, что мы ее выгоняем.

— Неудобно спать на потолке, — возражает Дава, один в один повторяя слова самовлюбленного идиота Бекетова. Не торопясь возвращаться на кухню, останавливаюсь посреди коридора и достаю телефон. Я так и не смогла себя заставить перепостить сториз, на которой этот придурок меня отметил, а ведь это и впрямь могло бы послужить мне отличной рекламой. Предубеждение — страшная, вредоносная, я бы даже сказала, штука. А против этой гориллы оно у меня ну просто огромное. Это же надо! Сначала он мне угрожал, потом звал на свидание, а когда я отказала, приперся в мою кофейню под видом гостя и опять начал качать права.

— Неудобно спать на потолке. А реклама не помешает.

И лапищу, лапищу, главное, свою мне на плечи закинул! Я даже сориентироваться не успела. Или как-то ему возразить. Хотя, что бы я возразила, когда на нас смотрели его друзья? Тогда бы пришлось им рассказать, с чего началось наше знакомство.

А все же хорошо мы получились. Он ведь один раз щелкнул! Так только мужики могут. Сделать снимок и тут же его выставить. А если бы я себе на нем не понравилась?! Так бы и висела целые сутки страшненькая? Впрочем, я, наверное, много хочу от парня с отбитыми мозгами. Тем более что фото вышло приличным. Даже этот Бекетов на нем получился нормально. Обманчиво умные насмешливые глаза. Бугрящиеся под футболкой мышцы… Такой себе брутальный самец. И я как фея на его фоне. Нет-нет. Никаких репостов.

Сторис со мной сменяет следующая. Я мажу пальцем, чтобы вернуться, и по неосторожности жму лайк. Черт!

«Ты забыла репостнуть. Так эффект от рекламы будет ощутимее».

Нет, он все-таки неподражаем! Думает, если я не перепостила его величество себе, то исключительно по незнанию? Вот бы мне такое самомнение, а? Чуваку даже в голову не приходит, что я, блин, просто не захотела.

«А Дэма репостнула», — прилетает следом.

Это он мне сейчас предъявляет, или что?

«До сих пор дуешься на меня за утро?»

Закатываю глаза. И строчу в ответ:

«Просто не вижу смысла продолжать общение».

«Почему? Ты мне понравилась».

Ох уж эта святая простота!

«Я состою в отношениях. Хорошего вечера».

Вру, конечно. Никаких отношений у меня нет. Но я четко для себя решила, что будут. Вот только мама домой вернется, и я сразу пойду на свидание. С этой целью я даже зарегистрировалась в Тиндере. Правда, потом закрутилась, и дальше этого дело не зашло. Но я обязательно все исправлю. Только маму спроважу, ага…

— Сара! Ну, ты куда пропала?

— Я тут. Болтали с Давой.

— Минут пятнадцать, и будем есть.

— На ночь глядя…

— Кто виноват, что ты так поздно возвращаешься с работы?

— Мы только открылись, мам. Штат недоукомплектован. Со временем все утрясется.

Сажусь за стол, подтягиваю к груди ногу. Квартиру я взяла уже с ремонтом и даже менять ничего не стала