Проходящий дилижанс не заезжал в деревню, высадив девушку в десяти минутах ходьбы от нее. Но в такую хорошую погоду прогуляться было не грех, и уже совсем скоро цветочница заходила на аккуратный двор фермы.

— Тетя Илзе, тетя Илзе, — раздался звонкий радостный крик. — Я уже почти могу ходить.

Из дверей небольшого каменного домика показалась девочка, которую за руки поддерживал высокий мужчина, чем-то похожий на медведя.

— Дядя Генри мне помогает, но скоро я буду ходить сама.

— Я очень рада за тебя, солнышко, — искренне улыбнулась Илзе.

— Хватит, родная, ты же можешь переутомиться, — следом за мужчиной из дома вышла Лана.

С выздоровлением дочери она из измученной женщины с потухшим взглядом превратилась в настоящую красавицу. Плечи расправились, а губах теперь поселилась улыбка, еще немного недоверчивая, но открытая и легкая.

— Ну ма-а-ам, я не устала.

— Но скоро устанешь. И дядю Генри, вон, замучила.

— Мне не сложно, — со смешком ответил мужчина. — Она же как птичка.

— Ты столько с нами возишься, — неловко повела плечом Лана. — Я понимаю, семья брата… Но у тебя же свое хозяйство есть, и ты совсем не должен…

Окончательно смешавшись, она замолчала, а мужчина только прикрыл глаза и немного устало вздохнул:

— Ох, Лана. Скажешь тоже, семья брата.

Глядя на то, с какой нежностью этот внешне суровый мужчина относится к женщине с маленькой девочкой, Илзе подавила улыбку. Сегодня среди красных мальвей в ее корзину затесался ароматный ландыш — цветок, который помогал открыть глаза на чужие чувства. И Лане с Генри это будет ну очень полезно.

— Проходите, Илзе, — спохватилась женщина. — Я заварила свежий чай.

— А я принесла булочки. Те самые, от Марты.

— Ура, булочки! — воскликнула Катти, сидя на руках у дяди.

В их доме, пусть совсем небогатом, всегда было чисто и очень уютно. На столе стоил пузатый чайник с яркими желтыми чашками, блюдо вишен и корзина сочных яблок. Летний ветерок врывался в открытые окна, колыхая полосатые занавески. На подоконнике развалился крупный рыжий кот, одним глазом следящий за гостьей.

— Поверить не могу, что это происходит с моей дочерью, — тихо призналась Лана, когда все уселись за стол. — Она так изменилась за несколько недель. Стала живая, активная. Ест хорошо и уже пробует ходить. Это просто дар богов.

— Я же говорила, что все образуется, — усмехнулась Илзе. — У вас есть маленький кувшинчик?

— Кувшинчик? Да, конечно.

Получив требуемое, цветочница налила в посудину воды и поставила туда одинокий ландыш, с хитрым прищуром пододвинув его поближе к женщине.

— Надо же… — растерялась та. — Я думала, они все уже отцвели.

— Это ведь твой любимый цветок, — тихо заметил Генри, не отрывая взгляд от любимой.

— Ты помнишь? — совсем смутилась она.

— Конечно, помню.

Женщина подарила ему робкую, но очень искреннюю улыбку. А Илзе обратилась к девочке:

— Давай сплетем тебе еще один венок.

Скоро красные мальвеи заняли свое место на светлых волосах. Катти обрадовалась подарку и радостно заулыбалась. Лана пила чай, бросая на Генри все более и более заинтересованные взгляды, а тот не спускал племянницу с колен, выбирая ей самые большие и спелые вишни.

— Мне, пожалуй, пора, — примерно через час сказала цветочница.

Цветы делали свое дело. Катти уже почти поправилась. Теперь она ничем не будет отличаться от других детей. И совсем скоро в графстве появится крепкая счастливая семья, которую еще долго будут обходит стороной болезни и горести. Ну а Илзе пора домой. Она хоть и была искренне рада за них, но чувствовала себя немного странно в этой идиллии.

— Вы не подождете вечерний дилижанс? — удивилась Лана.

— До него еще очень долго. Я прогуляюсь до Ивелина пешком, тем более, погода позволяет.

Отказавшись от помощи Генри, который все порывался довезти ее на повозке, девушка подхватила пустую корзину и двинулась в сторону города. Но уже через полчаса поняла, что это решение было опрометчивым.

Погода в это время года менялась очень быстро, и если совсем недавно небо было совершенно безоблачным, то сейчас с юга наползала огромная темно-серая туча, в глубине которой уже зарождался глухой, но очень грозный громовой рык.

Илзе ускорила шаг. Возвращаться в деревню не хотелось, и она наивно понадеялась, что успеет добраться до Ивелина. Но туда был еще почти час хода, а туча уже вот-вот собиралась разразиться дождем. Нет, заболеть цветочница не боялась. Если что, ее сад сам вырастит все нужное для лечения. А вот новое светло-зеленое платье было жаль. Да и не хотелось месить грязь, в которую обычно превращалась полевая дорога после ливня.

Обреченно осмотревшись по сторонам, Илзе стала прикидывать, куда будет прятаться. И вдруг услышала за спиной топот копыт. Решив было, что это Генри догоняет ее, девушка обернулась. Но стремительно приближающийся вороной явно не принадлежал простому фермеру.

Чтобы не попасться под копыта графского коня, девушка предусмотрительно отступила в траву и чуть склонила голову. Она ожидала, что всадник промчится мимо, обдав ее пылью, но тот вдруг остановился совсем рядом. И Илзе не смогла удержаться от того, чтобы не взглянуть на мужчину, который стоял перед ней.

Эллан Эрнаэн и сам не понял, почему задержался возле бредущей по обочине девушки. Но что-то дрогнуло внутри, когда он увидел, как испуганно она осматривается на догоняющую сзади тучу, как предгрозовой ветер треплет длинные пряди цвета красного каштана.

Они молча смотрели друг на друга, глаза в глаза: почти черные радужки напротив золотисто-карих. Пока мужчина первым не нарушил это странное молчание.

— В город?

Илзе медленно кивнула.

— Ты не успеешь до ливня.

— Знаю, — тихо ответила девушка.

— Я могу подвезти до Ивелина, — предложил мужчина неожиданно даже для самого себя. — Если не боишься.

Сказал и тотчас же отругал себя. Конечно, боится. Он не дурак и видит, что они все здесь его боятся. Нет, не бросаются камнями, не кривятся и не шарахаются, завидев его. Но у каждого из них во взгляде то и дело мелькает настороженность, как при виде прирученного, но все ещё смертельно опасного хищника. Готовность бежать, куда глаза глядят, стоит ему начать читать какое-нибудь заклинание. Вот и эта девочка: хоть и не хочет мокнуть, но откажется от помощи, а Эллан не станет настаивать, потому что…

— Я не боюсь.

— Что? — растерялся мужчина.

— Я не боюсь, — храбро повторила девушка. — И буду очень благодарна, если вы… если вы поможете.

Илзе и сама не знала, почему согласилась. Но ей показалось, что во взгляде мужчины мелькает что-то такое, нехорошее, что своим отказом она будто повернет кинжал в незажившей ране.