Не будем сейчас вдаваться в анализ этого явления, приведем только высказывание десятиклассника, выросшего в "коммунарском" отряде 70-х гг.: "Что же, собственно, так меняет человека в отряде? Попробую на себе разобраться. Наверное, прежде всего сам принцип, дух самоуправления, развитие личной инициативы, творчества, организаторских качеств. Потом, конечно, отношения между ребятами и взрослыми, высокий уровень доброжелательности, стремление понять каждого, помочь каждому. Потом, конечно, работа, и физическая и умственная, главное — "для других". Общая цель — сделать жизнь окружающих тебя людей прекрасной..." Видите, товарищи апологеты индивидуализма, человечность и коллективность гораздо ближе, чем вы думаете, соседствуют с личной инициативой и самостоятельностью...

Более того, во времена сталинизма и его прямых наследников подлинный коллективизм преследовался и изгонялся очень последовательно, где бы он ни заявлял о себе — в толстовской коммуне, в комсомольской организации или научно-исследовательском институте. Зато процветали конформизм — соглашательство и тот самый индивидуализм, ставший, оказывается, сегодня "непосильным крестом" для нашего "отечественного советского индивидуалиста", который "не готов к подвигам индивидуалистической жизни". Бросьте, товарищи! Подвиги индивидуализма уже состоялись. Они — в массовом отступничестве, доносительстве, предательстве друзей и близких в 30-е, а равно и во все прочие годы. Они — в биографиях миллионов мелких и крупных государственных функционеров, в том числе сталинских приближенных. Немыслимо быть более индивидуалистами, нежели, к примеру, Маленков или Молотов, заботившиеся прежде всего о собственной "непотопляемости".

А что им оставалось делать,

если они находились с ним в одной лодке?

Терпеть, надеясь на лучшее...

Они и терпели,

пока он не выбросил их из лодки.

Выбросить его за борт —

не хватило ни ума, ни решимости.

Ю. Белаш

О самом "вожде и учителе" нечего и говорить — в нем нашел свое выражение крайний индивидуализм фашистского толка, когда люди рассматриваются лишь как объекты манипулирования и, если понадобится, уничтожения. Это качество логично сосуществовало в этой личности с сильнейшей мстительностью и тягой к провокациям. Недаром в наше время его назвали величайшим предателем всех времен и народов. Он не только предал самые светлые идеи и идеалы человечества и энтузиазм миллионов людей, поверивших ему, но и ухитрился обрасти при этом массой сторонников и защитников:

Почему бы им не защищать его?

Когда одних сажали — других на их место выдвигали.

Когда одних из квартир выселяли — других вселяли.

Когда с одних ромбы срывали — другим нацепляли.

Когда у одних книги сжигали — у других выпускали.

Когда одним кости ломали — другие водку лакали.

Так почему бы им не защищать его?..

Ю. Белаш

Может быть, на наш век уже достаточно подвигов индивидуализма? Ведь

Общество — это не только заводы и фабрики.

Общество — отношения между людьми, но когда

отношения эти — тюрьмы и лагеря, убийство и ложь,

лицемерие и своекорыстие, то на черта тогда и заводы

и фабрики, — для производства, что ли,

колючей проволоки?..

Ю. Белаш

Казалось бы, достаточно. Но нет. В ситуации Чернобыля, в трагедии шествия по земле чумы нашего времени — СПИДа, в уничтожении малых народностей вместе со средой их обитания и экологических драмах века индивидуализм буквально "правит бал". "Индивидуалисту по самому его званию полагается быть эгоистом", — писал еще Г.В. Плеханов. А эгоизм бывает разный. Л. Фейербах выделял эгоизм не только одиночный или индивидуальный, но также и "эгоизм социальный, эгоизм семейный, корпоративный, общинный, патриотический". Расцвет его в наши дни и в нашем обществе понятен. Об этом можно прочесть у того же Плеханова: "Объясняется это крупными событиями, пережитыми Россией в течение последних лет. Под влиянием этих событий у многих и многих... исчезла вера в близкое торжество более или менее передового общественного идеала. А это уже известное дело: когда у людей пропадает вера в торжество общественного идеала, тогда у них выступают на первый план "заботы" о своей собственной драгоценной личности". Написано это в 1909 г. Воистину, ничто не ново под луною.

Психологически "полный" коллективизм и его антипод — "полный" индивидуализм лежат на крайних точках шкалы, отображающей важнейшие смыслообразующие, как говорят психологи, побуждения человека. В сущности, речь идет о том, чем являются для человека другие люди и чем становится он сам для себя и других: где — цель и где — средство. В крайних точках: "или — или". Или весь мир может стать для меня средством, или я — средством для человечества. В реальности в экстремальных условиях это "или — или" иногда стоит человеку жизни. Гораздо чаще, однако, события бывают пусть и не столь драматичные, но четко определяющие, на что способна личность. Бескорыстно прийти на помощь кому-либо, не чувствуя себя при этом благодетелем и не требуя ответной благодарности, — на это способны далеко не все. Но даже простая порядочность предполагает наличие у человека изрядной доли коллективизма. Нередко в этих случаях говорят о гуманизме или человечности. Мы скажем только, что расположенность к человечеству мудрено вырастить в собственной душе, не имея опыта расположенности к какой-либо человеческой группе – большой или малой, но при этом непременно отличающейся доброжелательностью к людям вне ее. А это и есть коллективизм.

Сегодня наше общество свыклось с таким положением дел, когда почти любой работник, почитая себя самого высшей целью, относит других людей и даже человечество к категории "средства". И тонут корабли, взрываются реакторы и газопроводы, сохнут моря, реки становятся сточными, вонючими канавами, наконец, гибнут люди... "Средства" растрачены, зато "цель" достигнута: престижная должность, высокие доходы, премии, награды и в заключение — персональная пенсия. Конечно же, морализированием тут ничего не поправишь, поскольку решают дело социальные обстоятельства, а при определенных обстоятельствах, писали К. Маркс и Ф. Энгельс еще в 1846 г., "как эгоизм, так и самоотверженность есть... необходимая форма самоутверждения индивидов" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 236.) Однако мы с вами, читатель, тоже социальное обстоятельство, особенно сильно заявляющее о себе на поворотных этапах истории. И если каждый из нас сделает все необходимое, чтобы пять, десять, сто мальчишек и девчонок сделали свой выбор в пользу человечности и