от удара молота Нинарии. Орк сам взревел не хуже чудовища и направил в воздух пучок молний с набалдашника своего посоха. В пещере запахло перегоревшими пробками и паленой шерстью… Хардар поднял морду и завыл. В него сыпались стрелы, но из четырех углов уже побежали ему на подмогу Восставшие. Мариэл поднял меч и принялся рубить налево и направо. При каждом ударе на пол падали черепа, кости рук и грудные клетки. Молот Нинарии перемалывал их в пыль, а в темноте потолка, прямо в углу экрана золотистый счетчик отсчитывал экспи. Рядом с ним быстро сползал на нет показатель сил упрямого врага.

Битва была недолгой, и Хардар пал, пронзенный мечом благородного эльфа. Через секунду погасло свечение от высоко поднятого жезла в руках Даргаса. Здоровье было восстановлено, и все окружили первый сундук с трофеем.

— Опять топор, блин. Сколько можно один и тот же топор находить, когда мне нужен щит? — воскликнул Даргас.

— Ничего, в следующий раз повезет, — сказала Моня, — у меня вообще перчатки, и те копеечные.

— А у меня эликсир и серебряный слиток. Что у тебя, генерал?

Мариэл промолчал.

— Женча, блин? Ты уже спишь или в сортире сидишь? — спросил Даргас.

— У меня амулет…

— Какой? Противоморозный? Если он, то я его у тебя куплю, — сказала Моня с азартом, — или обменяю на что-нибудь равноценное.

— Это амулет Матры…

— Ого! Это редко бывает, — сказала Моня.

— Я скажу, что это судьба! — воскликнула Нинария и подняла молот над головой в салюте. Одной ногой она пнула орка по лодыжке, и он тоже воскликнул:

— Боги Тамреалии ведут нас путями необъяснимыми… блин.

Мариэл облился потом и надел амулет. Игра требовала, чтобы он повернулся к Моне и встал на одно колено.

— Мои молитвы не остались без ответа. Взгляни на меня, моя мечта.

Моня сказала известную всем игрокам фразу:

— Неужели это амулет Матры? Как такое возможно, что вы до сих пор свободны?

Генерал собрался духом и спросил:

— По сердцу ли я вам?

Моня минуту поколебалась и ответила с придыханием.

— Да. А я вам?

— О, да, — голос Мариэла стал низок и глух.

— Стало быть, решено! Вы и я против всех бед Тамреалии!

Как только закончился ритуальный диалог, повисла неудобная пауза. Её бесцеремонно разбила Нинария, сказав, что в храм они успеют и завтра, а сегодня у них на пути еще несколько вервульфов и призрак папаши, превратившего родную дочь в зверюгу.

А через час они прощались в пивной «Пьяный Скрысак». Все четверо пили медовое пиво, вспоминали непростую битву с финальным боссом, смеялись над успехами и ошибками. Все остались довольными последними трофеями, хвалились и шутили по поводу предстоящей свадьбы двух эльфов. Потом Нинария и Даргас сказали, что из их детской перестал доноситься храп, а наоборот, послышался писк. Надо срочно проверить… И отключились. Эльфы некоторое время сидели молча. Наконец, Моня заговорила.

— Дуб — это хорошо. Мне всегда нравился дуб. Там есть балкон и рынок с кузницей недалеко.

— Да… — Мариэл вздохнул и поспешил добавить, — Пора в настоящий мир.

Моня положила обе ноги на табурет у камина и беззаботно сказала:

— Раз уж там мы живем в одном городе, давай встретимся, кофе выпьем.

Мариэл охнул от ужаса.

— Моня, нет… ты не захочешь потом… Не надо тебе меня видеть. Я тебе не понравлюсь… на самом деле.

— Да что ты? У тебя что, и там есть амулет? Мы же друзья. Это игра такая. Просто игра.

— Ты мне неделю назад рассказывала, как серьёзно ты относишься к Тамреалии.

— Ну да. Тут я лесной эльф, по уши влюбленный в Благородного. Ни на какие другие блага я не обменяла бы возможность видеть тебя в бою. Никто больше так смело не рубит монстров, пока остается хотя бы капля здоровья и выносливости. Сколько раз ты сегодня рисковал жизнью, воскрешая меня? А как ты работаешь в команде! Другие гильдии и орут, и бранятся. А вы друг друга понимаете с полуслова, с полу жеста. Никто ни разу не матюкнулся. Я обзавидовалась. Настоящий генерал!

Мариэл улыбнулся.

— А ты? Где таким скилам научилась? Скачешь как кузнечик, стрелы у тебя дождем. А шутишь во время боя… я обхохотался.

— Значит, если мы пойдем вместе обедать, то и там повеселимся. Я приглашаю.

— Не знаю.

— Разочароваться боишься?

— Разочаровать.

— Ну хорошо. В настоящей жизни, я толстая, неуклюжая, красномордая… как вик. А зубы — как у орка.

— Перестань. Не верю.

— Понимаю. Сказку не хочешь разрушить… — Моня встала, — Ты прав. Рано еще. Вот наиграемся тут в любовь, и все станет проще. Спокойной ночи.

— Приятного сна, — промямлил Мариэл, и проводил глазами пиксельную пыль, оставшуюся на месте лесного эльфа, быстро пропавшую в дыму очага.

В конце рабочего дня Женче приспичило позвонить Нине.

— Нин, вы же с Димкой по интернету познакомились?

— Да, но это было еще до игры. Это он меня на PS подсадил. У меня раньше только старенький X-Box-360 был, конфискованный у бывшего, — ответила Нина, чем-то хрустя. У нее еще был обеденный перерыв.

— Ты говорила, что вы трепались месяца три, прежде чем встретиться.

— Ой, не напоминай. Я все не верила, что он мне свои настоящие фотки присылает, а не иллюстрации из модного журнала. Тогда у нас даже скайпа еще не было.

— И вы все-таки решились. Честно скажи, вам было страшно?

— Димке было страшно. Он говорил, что по интернету-то он смелый, а в реальности такой робкий — двух слов связать не мог. А я… Я тогда подумала, а что я собственно потеряю? Главное, чтобы не маньяк какой… или дед — ста лет. А потом как-то все само собой сложилось. Зато вот: теперь все вместе делаем… даже вместе играем.

— Вот и я думаю: люди в жизни могут оказаться совсем другими. Вам просто повезло.

— Не робей, генерал. По-моему, мы все грешны тем, что встретившись с человеком, сами навешиваем на него желаемые качества. Он, конечно, оказывается другим, а мы начинаем ныть, что не оправдал надежд. В игре ты настоящую Моню не видишь, и поэтому не можешь ничего к ней прицепить. Верно? Это потому что ты знаешь — все это будет только в твоей голове. Как и ее внешность — в воображаемой стране.

— Но что-то я уже о ней знаю.

— Вот и оставь как есть. В виртуальной стране люди чаще всего и проявляют свою сущность, потому что не расчитывают на последствия. И не боятся их. Тебе Дима уже рассказывал, что намедни Иларчик наш учудил?

— Нет.

— У нас у самих уже