— Не благодарите, это тяжелая работа, а вы мои помощники, теперь уже, в ранге операторов мироздания.

— Мы Боги! — воскликнула Ника, превращаясь в огромную молнию и рассекая пространство во всех направлениях. Они радовались какой-то особой радостью. Познающий понимал, что выше их по статусу, видно, судьба такая. Но мысль о том, что он сможет возродить народ Творящих, согревала теплом. Все в мироздании стало понятно и ясно, необъяснимое оказалось познанным, тайное стало явным. Все вокруг наполняло движение.

— Как верно сказано: движение — это жизнь.

— Верно, Алекс, конечно, верно, только это выражение наполнилось новым содержанием, с высоты нашего нового понимания.

— Конечно, Адамал, я и не спорю. Как же мы теперь будем жить?

— Так же, как и раньше, только забот у нас теперь гораздо больше, я отвечаю за все сектора, которые вам поручены. Но друзья — БОГИ, мне нужно сделать главное, очень неотложное дело — возродить народ Творящих, у меня есть понимание как. Поэтому я покидаю вас, но буду на постоянной связи.

— Конечно, возрождай, ты столько сделал, ты это заслужил. В каком месте будешь проводить возрождение?

— Думаю возродить свой народ на старом месте, в той вселенной, которую уничтожили Поглотители. Сначала восстановлю саму вселенную, ну а потом и народ Творящих.

— Достойная цель, удачи тебе, если потребуется наша помощь, мы всегда ее окажем. Но перед тем, как ты отправишься, посоветуй, как поступить со станцией «Надежда» и ее экипажем?

— Алекс, вопрос не ко мне, это ваша станция, это ваши родные и близкие находятся на ее борту, вам и решать.

— Спасибо тебе, Познающий, удачи в благородном деле.

Познающий сверкнул, улетая, и уже издалека донеслась его вибрация.

— И вам, друзья, удачи, я всегда готов прийти к вам на помощь, оставайтесь такими, какие вы есть, не нужно быть лучше, но и хуже тоже.

Вибрации утихли, Боги посмотрели энергетическим взором друг на друга. Каждый знал координаты своего сектора, каждый знал, что нужно там быть, и каждый знал, что нужно завершить главное дело. Вопрос со станцией оставался открытым.

Георгий ходил по центру управления, в волнении потирая рукой подбородок.

— Вера, представляешь, взяли и исчезли, ни слова, ни полслова, куда, зачем? Ну ладно, нам не сказали, а женам-то надо было сказать, вон Зея места себе не находит, волнуется.

— Ты сам-то понимаешь, что говоришь и чего от них требуешь? Они другие, общаются с высшими силами, делают то, о чем и думать-то страшно. Мне кажется, что иногда не они решения принимают, а кто-то, кто стоит выше, кто сильнее и умнее.

Вбежала Зея, вся растрепанная и взволнованная.

— Ну что, не объявлялись? Пропали неожиданно, и вот уже целая неделя прошла, ни ответа, ни привета, как в воду канули.

— Зея, девочка, ты лучше, чем мы с отцом, знаешь кто они, и как им самим не просто. Думаю, непременно появятся, как только будет возможность.

— Я умом-то понимаю, а вот сердце не может, не хочет понимать, оно болит, тоскует и рвется к Алексу.

Вера прижала ее к груди и, как маленькую девочку, гладила по голове, успокаивая. Махнула рукой Георгию, что бы он оставил их вдвоем. Он понял и с облегчением вышел.

«Быть императорам галактики гораздо проще, нежели главой необычной семьи» — подумал, открывая дверь в навигационную. Там около пустых экранов стоял Ден, пытаясь активировать внешние датчики и системы.

— Ну что, никаких результатов?

— Нет, отец, все работает, но ничего не отображается.

— Это естественно, Стражи говорили, что мы находимся в межвселенском пространстве, в котором не действуют никакие физические законы.

— Это я понимаю, вернее, помню. Вопрос в другом: как нам отсюда выбраться?

— Легче простого, включим маршевые двигатели — и поминай, как звали.

— Оптимистично. Только от чего мы будем отталкиваться, чтобы лететь? Ты сам сказал, за бортом нет материи, не просто нет, а нет ничего. Мы висим в этом ничто, возможно, движемся, но приборы не фиксируют движения или дрейфа.

— Да, это проблема, а как тогда Стражи выбрались?

— Телепортировались.

— Телепортировались? Так в чем же дело, давай и мы телепортируемся.

— Мы не можем этого сделать, у нас такие возможности отсутствуют. Стражей уже больше недели нет, а как выбираться отсюда, ума не приложу.

— Не отчаивайся, мы здесь уже больше полугода, ничего, ну побудем еще сколько нужно, или у тебя разыгралась клаустрофобия?

— Ни какая не клаустрофобия, просто надоело висеть без дела, вот и начал проводить анализ, а он для нас оказался неутешительным.

— Ну, с чего ты взял, что не утешительный?

— Да потому, что мы потеряли свободу передвижения, потому что мы не можем по собственной воле покинуть это пространство. Алекс нам не сказал, как это сделать.

— Да что с тобой, что ты так взбеленился, никто никуда не собирается лететь. Мы еще даже не решили, чем будем заниматься.

— Хорошо, предположим, что решили вопрос с будущим, и как мы будем действовать дальше?

— Ден, ты переутомился, — мягко проговорил Георгий, — пойди, отдохни, развейся.

— Ну что ты, отец, со мной как с маленьким, пойми, мы им не нужны, они другие, у нас должен быть свой путь.

— И снова вопрос: какой?

— Я не знаю.

— А я знаю, это путь, который мы выберем сами, а не тот, который нам преподнесут на блюдечке с голубой каёмочкой.

— Ты очень точно выразился.

— Только мне от этого не легче, не хочется быть игрушкой, в чьих-то руках, сделай то, принеси это.

— Я уверен, так думаем не только мы, но и другие жители станции.

— Нет, Ден, жители внутреннего периметра просто живут, у них все есть, прекрасный климат, что еще нужно! Поэтому вопрос будущего станции — вопрос экипажа. Тут надо быть крайне осторожными, ты вспомни историю станции, вспомни, сколько войн было, и, кстати, по тем же вопросам, которые мы с тобой сейчас обсуждаем. Наши с тобой открытые дискуссии могут спровоцировать противостояние, а как следствие, беспорядки, там, где беспорядки, возникает много проблем.

— Отец, идеальное решение — занять всех работой, занять делом, тогда ни у кого не будет никаких мыслей, кроме работы и выполнения поставленной цели.

— Хорошо, вот и принимайся за полномасштабное изучение межвселенского пространства.

— Согласен, достойная задача, но это только оттягивает решение основного вопроса.

— Обещаю, мы примем решение большинством голосов, и на наше решение повлиять никто не сможет.

— Хочется верить, — ответил Ден, выходя из навигационного отсека, Георгий остался один, окружённый пустыми глазницами экранов.