На самой высокой ветви могучего дуба, едва держась на своих черенках, два листка вели печальный разговор.

– Как быстро всё меняется в природе! – сказал один лист.

– Да, мы остались одними из последних на нашей ветке. Сегодня ушли многие…

– Никто не знает своего последнего дня.

– Солнце больше не согревает нас своим теплом, как это было в летнюю пору. Я помню, что и летние грозы унесли многих с наших ветвей, и для всех это было неожиданным… Близок, далёк ли твой конец, кто же угадает? – согласился второй лист.

– Когда нас не станет, наше место со временем займут другие?

– Да, но не думай об этом…

– Но это так печально… Как ты думаешь, что ждёт нас там, внизу, куда мы попадём?

– Одни говорят одно, другие другое… Точно лишь то, что никто ещё не возвращался оттуда…

– Ты весь дрожишь…

– Я больше не так прочен, как в молодости. И час мой близок… Я действительно сильно изменился?

– Что ты! Ты всё такой же красивый, как прежде, а я вот весь пожелтел и сморщился… Не печалься так сильно, лучше давай вместе вспомним лучшие мгновения, когда нас согревало солнце, в нас бурлили свежие соки, на нас ложились капли утренней предрассветной росы… Мы не должны жаловаться. Мы остались последними и жили дольше всех.

Листья замолчали. Шли их последние часы. Холодный ветер ворвался в лес, прошёлся по верхушкам деревьев…

– Она пришла за мной… – вымолвил второй лист, прощаясь. – Мы… – Он не успел сказать больше ничего, потому что его оторвало от ветки. Он полетел вниз, навстречу неизбежности.

В свои права вступала зима…

* * *

И всё настолько изменилось, что Бемби показалось, будто сам мир стал другим – чужим и неприветливым. Если в первые дни нового времени года Бемби восхищался и шорохом опадающих листьев, и красотой узоров инея, и густотой белого тумана, то затем обжигающий холод, проливные дожди и жуткие непрерывные пронизывающие ветра не оставили в его сердце места для радости.

Зима принесла с собой нужду, о которой он раньше и не помышлял. Зелени больше не было нигде, и добыть пропитание стало непосильной задачей. Даже шалаш перестал быть надёжным, как прежде, теперь в него со всех сторон задувал ветер.

Снег только в первые дни своего появления показался Бемби искрящимся, озорным и украшающим серый лесной пейзаж.

Вскоре стало ясно, что искать под ним травинки необычайно сложно, можно пораниться и уколоться. Что и выпадало на долю Гобо, который с детства был очень слабым, часто болел и страдал от сильного сердцебиения.

С наступлением зимы олени почти всё время держались вместе. Тётя Энна с детьми Гобо и Фалиной появлялась в их убежище чуть ли не ежедневно. К дружной компании примкнули старая тётя Неттла, которая отличалась особым, весьма своеобразным мнением по любому поводу, и юная Марена – уже не ребёнок, но ещё и не взрослая женщина.

Иногда на посиделки заходили принцы – молодые олени, уже увенчанные коронами из рогов; среди них выделялись Ронно, который был солиден и представителен, и красавец Карус. Самый сильный интерес Бемби вызывали их рассказы о своих приключениях.

Ронно слегка хромал на левую ногу. Он любил время от времени напоминать об этом, например, спрашивая невзначай: «Очень заметно, что я хромаю?» И оживлялся, когда слышал в ответ: «Нет-нет, совсем незаметно». Так как его хромота и в самом деле была почти не видна, это не только тешило его гордость, но и давало ему отличную возможность издалека начинать свой рассказ: «А ведь я нашёл спасение почти случайно…»

И продолжал:

– Как-то раз я отвлёкся, чуточку ослабил своё внимание, и тут Он бросил в меня огонь. Он целился выше, но сумел поразить лишь мою ногу. Больно было немыслимо. Я мчался всё дальше в лес на трёх ногах, пока не достиг укрытия и не убедился, что преследователь окончательно потерял меня из виду. Когда боль отпустила и рана стала заживать, я покинул своё пристанище. Все в нашем лесу тогда встречали меня, как героя. Правда, я слегка хромаю, но ведь этого, как мне кажется, почти не видно…

Время за беседой тянулось быстрее, зимние вечера в компании не казались такими бесконечными, и тема для разговора находилась всегда. Но при этом каждая встреча заканчивалась одинаково. Всё сводилось к одному – к разговорам о нём. О его ядовитом запахе и устрашающем внешнем виде, об ужасе, который Он сеет повсеместно. О Его способности ходить на двух ногах, а огонь извлекать из третьей руки. О Его могущественной силе и власти над ними.

Тётя Неттла так сильно ненавидела Его, что восклицала:

– Как же Он омерзителен!

И на этот раз никто не пытался ей возражать. Все относились к Нему гораздо хуже, чем можно было бы выразить простым словом «плохо».

Когда речь заходила о Его третьей руке, то начинались бурные споры.

– Вы не сможете заставить меня поверить в какую-то там третью «огненную» руку! – говорила тётя Неттла.

Тётя Энна в ответ на это замечала:

– А мне кажется, что какая-то доля правды здесь всё-таки есть…

Карус поделился своими сведениями:

– У меня есть одна знакомая, которой очень многое известно о подобных вещах… Она утверждает, что на самом деле Он пользуется третьей рукой лишь время от времени. Он носит эту руку на ремне. И она не является частью Его тела. Моя знакомая… это ворона… говорит, что если Он появится в лесу без третьей руки, то Его можно не бояться совсем.

– Ну да! Как это так – не бояться?! Он всегда страшен! Всегда! Твоя ворона не очень-то умна, раз говорит такое! – в сердцах бросила тётя Неттла.

Мать Бемби как-то задумчиво проговорила:

– По-моему, есть и те, кто не несёт с собой опасности. Это можно иногда почувствовать…

– Ага! Ты Его, наверное, специально поджидаешь, чтобы вежливо поздороваться!

– Нет, конечно, я всегда убегаю от Него, – спокойно ответила мать.

Все собравшиеся теснее придвинулись друг к другу, чтобы постараться вместе преодолеть в своих сердцах ту тёмную страшную безраздельную власть, которую Он имел над ними. Он ведь присутствует не только в рассказах о событиях недавних дней. Про Него доходят отголоски из далёкой старины, из былин и преданий. И всегда Его появление связано со смертью. Мало кто встречался с Ним. Но все живо представляют по рассказам цепочку событий. Он виден где-то далеко… Стоит неподвижно… Вдруг раздаётся громовой раскат… Затем в воздух вылетает огонь. И несёт чью-то гибель…