Участок Робин совсем не походил на соседские. Если у соседей были аккуратные газоны, обрамленные цветущими бордюрами, или клумбы с бегониями, то задний двор Робин представлял собой курятник. Ее страстное увлечение Джейн Остин распространялось и на пернатых друзей. Здесь был мистер Дарси – понятный выбор имени для петуха-задиры, однако кличка оказалась не слишком подходящей, поскольку петух проявлял злобный нрав. Робин вынуждена была переименовать его и в конце концов остановилась на Уикхеме, отрицательном персонаже из «Гордости и предубеждения». Дело в том, что Робин любила носить сандалии, а Уикхему очень нравились ее пальцы на ногах, и при малейшей возможности он начинал ожесточенно клевать накрашенные ногти.

Итак, он превратился в Уикхема, а его дамы получили имена в честь героинь «Гордости и предубеждения». Лиззи, молодая пестрая курица, постоянно была начеку и первой поднимала тревогу, завидев опасность. Небольшая темно-коричневая наседка звалась Лидией, потому что постоянно бегала от хозяйки. Высокомерная серая курица носила имя Леди Кэтрин. Пеструшка Миссис Беннет – типичная клуша – постоянно суетилась вокруг своих цыплят, а бледно-желтая Мисс Бингли имела такой вид, будто глядела свысока на всех остальных обитателей курятника.

Робин рассматривала своих птиц, клевавших зерна в саду, освещенном вечерним солнцем. Ей нравилось наблюдать за ними, и она была вполне счастлива, проводя вечера в шезлонге за чтением, под кудахтанье и хлопанье крыльев.

– Ну что, готова? – окликнул ее дружелюбный голос из-за забора.

– Здравствуйте, Джудит, – отозвалась Робин, улыбаясь пожилой соседке, которая обычно присматривала за курами, когда она была на работе или уезжала куда-нибудь. – Я не слишком вас обременяю своими просьбами?

– Я в одиночку вырастила четырех сыновей. И думаю, в состоянии справиться с несколькими бентамскими курами! – подбоченившись, заявила Джудит.

Робин рассмеялась:

– Не знаю, как вас благодарить. У меня прямо камень с души свалился. Вы для моих птиц как тетушка.

Тетушка Джудит с явным неодобрением покачала головой:

– Просто поезжай и отдохни как следует. Ты слишком много работаешь, вот что. Тебе нужно чаще выбираться из дому.

– Джейс мне это постоянно твердит.

Джудит поджала губы:

– Значит, ты с ним еще встречаешься?

Робин покраснела. Ей было прекрасно известно, как соседка относится к ее непутевому приятелю. Он так и не смог понравиться старухе, особенно после того, как разбудил ее своим пьяным пением в три часа ночи и его стошнило на ее лучшие розовые кусты.

– А я-то думала, ты собираешься с ним расстаться.

– Собираюсь, – пробормотала Робин.

– Ты мне это говоришь с тех пор, как твоя Лидия еще сидела в яйце.

Робин вздохнула. Что правда, то правда. Она уже довольно давно намеревалась окончательно выяснить отношения с Джейсом. На самом деле, она едва не начала серьезный разговор с ним на прошлой неделе, но он явно догадался, в чем дело, и решил упрочить свое положение: без всякого повода купил ей огромную коробку шоколадных конфет – таких коробок Робин еще никогда не видела. Конечно, бо́льшую часть конфет он съел сам, но ведь важно внимание.

Она встречалась с Джейсом со школы, и сейчас их отношения превратились в привычку. Джейсон Коллинз предпочитал, чтобы его называли Джейсом. Много лет он пытался приучить своих приятелей звать его Асом, но имечко не прижилось, и это нисколько не удивляло Робин. Во-первых, он до сих пор жил с матерью в доме на окраине Скиптона. Это был замечательный дом с тремя просторными спальнями и садом, который очень понравился бы курам Робин, но молодому человеку в двадцать пять лет нелепо жить с матерью, которая стирает его белье и готовит ему. Это просто неестественно. Не то чтобы Робин когда-нибудь хотелось переехать к нему – боже упаси! Но она знала, что если уж решится жить под одной крышей с мужчиной, то он должен быть несколько более самостоятельным, чем Джейс.

«Да и вообще, я никогда не смогу выйти за него замуж, – внезапно пришло в голову Робин. – Подумать только, стать миссис Коллинз!»

Она презрительно усмехнулась, вспомнив нелепого священника из «Гордости и предубеждения». Робин Коллинз. Ни в коем случае! Это была еще одна причина трещины в их отношениях. Но главное – это то, что она его больше не любила.

Робин отчаянно попыталась снова вызвать в памяти то головокружительное, пьянящее чувство первой любви, которая началась еще в школе. Как они держались за руки под партой во время уроков, как тайком целовались в коридоре по пути в класс, как писали друг другу любовные записки, которые отбирали разгневанные учителя. Куда же делась их любовь? Может быть, она не смогла преодолеть пропасть, отделяющую юность от взрослой жизни? Или она осталась в прошлом вместе с домашними заданиями, подростковыми перепадами настроения и обязательными занятиями физкультурой?

– Мне пора, – обратилась Робин к соседке, выбросив из головы воспоминания о прошлом. – Джейс будет здесь через час, и мне надо успеть собраться.

– Ну хорошо, за свой выводок не волнуйся, – отозвалась Джудит, кивая на кур. – С ними все будет в порядке.

– Спасибо, – поблагодарила Робин, улыбнулась и пошла в дом.

Внутри царили полумрак и прохлада, приятные после яркого солнечного света в саду. Робин поднялась в спальню, окна которой выходили на улицу. Собрать вещи несложно – надо просто уложить столько платьев и книг, сколько поместится в чемодане. В любую поездку она брала с собой хотя бы один роман Джейн Остин. Чаще всего – «Доводы рассудка», потому что тонкая книга легко умещалась в сумочке, но, если была возможность, Робин предпочитала взять «Гордость и предубеждение». Чтение знаменитого романа неизменно вызывало у нее улыбку, даже если она целый час ждала поезда или сидела у кабинета стоматолога, зная, что сейчас ей будут сверлить зуб.

Укладывая обе книги в чемодан, Робин удовлетворенно вздохнула. И действительно, нельзя же ехать на конференцию, посвященную Джейн Остин, не прихватив с собой хотя бы одну ее книгу. Робин всегда возила с собой видавшие виды экземпляры – им все было нипочем. У нее имелось издание романа «Чувство и чувствительность» с кофейным пятном на той странице, где Уиллоби заключает Марианну в объятия, и «Эмма», которая упала в ванну с водой и сейчас напоминала гармошку.

Книги с блестящими переплетами и лишь слегка помятыми корешками стояли на нижних полках. Самое последнее по времени издание Робин считала совершенным творением человеческих рук.

– Роб! – окликнули ее снизу.

– Джейс? – удивилась Робин.

– Ну конечно Джейс, кто же еще!

Робин раздраженно поморщилась. Он пришел слишком рано.

Оставив крышку открытой, она спустилась на первый этаж и с удивлением увидела, как Джейс возится с чемоданом.

– Что это? – воскликнула она.

– Чемодан, солнышко, – ответил Джейс, разгибаясь, взъерошил ей волосы и поцеловал, оцарапав щеку щетиной. – Я еду с тобой.