– Ой ли? Может, попробуешь? – спросил Французов, беря в руку "нож".

– Так то вы, – пошел на попятную будущий флотоводец, – а то пьянь из подворотни. Есть же разница.

– Нет разницы, – жестко сказал Французов. – Половина парней твоего возраста прошла Чечню, спецназ, ДШБ, ВДВ, погранвойска и черт знает что еще. Все они натренированы на то, чтобы убивать людей. Убивать, понимаешь? Это не так просто, как может показаться, когда смотришь боевик по телевизору. Они этому обучены, а ты нет.., пока нет. В общем, имей в виду: либо я сделаю из тебя бойца, либо тебя комиссуют по состоянию здоровья, На скулах курсанта заиграли желваки.

Французов внутренне усмехнулся: ему удалось-таки завести парня, заставить злиться. Теперь оставалось только направить злость в нужное русло.

– Ты что-то хочешь сказать? – спросил он, придвигаясь к курсанту вплотную. – Ты, сопляк, козья морда, салага…

– Товарищ капитан… – растерянно пробормотал курсант.

– Я тебе не товарищ капитан, – зловеще прошипел Французов. – Я давно в отставке, спился, сел на иглу, И мне нужны бабки на дозу. А еще я хочу тебя трахнуть.

Я могу это сделать, веришь, ты, козел?

– Я вам не козел, – сказал курсант.

Он понимал, что это только игра, что Французов нарочно пытается его разозлить, чтобы потом принародно припечатать к матам в доказательство своих слов, но нарочитая грубость всегда холодновато-сдержанного инструктора помимо его воли выводила из себя, заставляла нервничать.

Помимо всего прочего, он чувствовал, что Французов вряд ли ограничится словами и вот-вот начнет действовать руками, а возможно, и ногами тоже.

– Не козел, говоришь? – с насмешкой протянул капитан. Теперь трудно было понять, говорит он всерьез или притворяется: в конце концов каждому салаге было известно, что их инструктор по рукопашному бою ушел из ДШБ из-за ранения в голову. Кто знает, что может прийти в голову контуженному? У капитана страшно и неестественно расширялись и сужались зрачки, а голос стал замедленным, словно записанным на пленку И пущенным с малой скоростью. – Не козел? Может, ты меня к ответу призовешь? За "козла", а? Ну что, петушок, попробуешь?

Он сделал неуловимое движение правой рукой.

При всей своей неуловимости выпад был рассчитан на то, чтобы его заметили, и курсант успел среагировать, чисто автоматически поставив простенький нижний блок. Отбив первый удар, он немедленно получил безболезненный, но сильный и очень обидный толчок прямо в лоб открытой потной ладонью. Французов неприятно ухмылялся, надвигаясь на него и делая обманные движения руками.

– Я не понимаю… – начал было курсант, но увесистая оплеуха заставила его замолчать.

Это был не удар, а именно пощечина, и курсант взбеленился, напрочь забыв, с кем имеет дело. Он обрушился на инструктора, наугад молотя руками и ногами, вкладывая в бешеные удары все силы, все свое невеликое умение. Французов защищался с таким видом, словно его просто донимали мошки. Все присутствовавшие при этой сцене нерешительно стояли вокруг, не зная, что предпринять: наблюдать дальше или вязать капитана, пока не поздно. Они не успели принять никакого решения: Французов вдруг сделал короткий выпад, и атаковавший его курсант сел на маты, хватая воздух широко открытым ртом.

– Вот это работа, – совершенно нормальным голосом сказал капитан, протягивая ему руку и помогая подняться. – Техника ни к черту, но настроение правильное.

Только теперь все заметили, что из носа у капитана двумя тонкими струйками течет кровь, капая на застиранный десантный тельник.

– С таким настроением ты, пожалуй, и вправду сумеешь уделать отморозка в подворотне, – продолжал Французов, с некоторым удивлением трогая пальцем свой разбитый нос. – Если, конечно, он будет один и пьян до бесчувствия. Техника – дело наживное. Главное, постарайся научиться контролировать себя и бить поточнее – не куда бог пошлет, а туда, куда хочешь ты. А за "козла" извини. Надеюсь, ты понял, что это было не всерьез.

– Гм, – сказал курсант, поднимаясь. – А мне показалось… Вы меня тоже извините.., за нос.

– А вот это лишнее, – сказал инструктор. – Hoc – это я сам прохлопал. Быстро двигаешься, молодец.

Он обернулся и окинул спокойным взглядом стоявших вокруг курсантов.

– Я хочу еще раз напомнить всем, – сказал он, – что то, чем мы с вами здесь занимаемся, не игра. Однажды может наступить день, когда от навыков, полученных в этом зале, будет зависеть ваша жизнь, а может быть, и не только ваша. Конечно, ваша судьба в ваших руках, но мне очень не хотелось бы, чтобы будущие боевые офицеры стали сутулыми нажимателями кнопок.

Отпустив группу и дождавшись, когда освободится душевая, капитан Юрий Французов принял душ и переоделся, с невольной иронической усмешкой посмотрев на себя в зеркало.

Армейский китель с эмблемами воздушно-десантных войск сидел на нем как влитой, подчеркивая широкий разворот плеч и узкие бедра, но здесь, в военно-морском училище, он делал его некой разновидностью белой вороны. Среди черных кителей преподавателей и застиранных матросских роб курсантов затянутая в хаки громоздкая фигура капитана Французова всегда выделялась издалека. Менять свой десантный тельник на морской Юрий не собирался: в его армейском прошлом не было ничего постыдного, скорее, наоборот, о чем свидетельствовали орденские планки, в, три ряда теснившиеся на груди.

Сняв с рукава приставшую нитку, Французов вышел в зал.

Здесь уже орудовали швабрами два курсанта. Убранные маты двумя штабелями громоздились у дальней стены. Еще полгода занятий с этой группой, и маты можно будет убрать совсем, а гладко оструганные палочки заменят тяжелые армейские штык-ножи.

Французов усмехнулся, вспомнив сегодняшний инцидент.

Салаги, первокурсники – что с них взять? К тому времени, как из зала уберут маты, они перестанут задавать подобные вопросы. Это же надо было додуматься спросить, зачем офицеру флота владеть приемами рукопашного боя! Дети, вылитые дети, ей-богу…

Он слегка приподнял брови, заметив в зале постороннего. Удивительнее всего было то, что это был штатский.

Неужели кто-то из родителей ухитрился прорваться?

Если так, то наша армия действительно остро нуждается в реформе… Штатский тоже заметил капитана и быстро зашагал навстречу ему через зал, на ходу протягивая руку. Французов сдержанно пожал ее и вопросительно уставился на визитера.

– Старший оперуполномоченный отдела по расследованию убийств капитан Ярцев, – представился тот и продемонстрировал красную книжечку. – Капитан Французов, если не ошибаюсь?

– Ошибиться трудно, – сдержанно улыбнулся Юрий. – Я здесь один такой.., гм.., зеленый. Чему обязан визитом? Насколько могу припомнить, я никого не убивал вот уже года два.