Повернув в его сторону голову, я охерела. Не прошло даже минуты, как я отвлеклась на толстяка, а его дружок, не растерявшись, уже вовсю облапывал затянутые в узкие блестящие легинсы ноги Марка.

– Мужчина! – перекрикивая басы, чуть присаживаюсь. – Вам же говорят, что нас трогать нельзя!

– Вот ты и попалась, маленькая сучка…

Я, не ожидая от толстяка такой прыткости, не успела опомниться, как оказалась прижата к железным прутам.

– Сладкая… – протянул он с придыханием, облизывая мне щеку.

– Пусти, – прохрипела я в ответ.

Обхватила пальцами пруты, попыталась вырваться, но куда мне тягаться с этим (как я и предполагала) вонючим, потным толстяком.

– Мужик! Отпусти девушку! – у меня от этого голоса все мышцы разом свело, и я, перестав сопротивляться, так и осела в руках толстяка, вплотную вжатая в прутья.

– Тебе чего, черномазый, надо! – возмущенно завопил мужик, и тут же послышался глухой удар, а следом дикий вой.

Руки толстяка метнулись к лицу, и я, оказавшись на свободе, отскочила в сторону.

– Паскуда, ты за это заплатишь! – визжал он, зажимая ладонями нос, из которого ручьем текла кровь.

– Пошел нахер, – ледяной властный голос заглушил звуки музыки.

Я стояла с открытым ртом и пялилась на того, кто несколько минут назад пожирал меня плотоядным взглядом. Он и сейчас продолжает делать это, вот только вблизи это чувствуется еще ярче, острей, до опьянения. Меня повело в сторону от нахлынувших эмоций. И я вздрогнула в тот момент, когда на плечи легли руки Марка. Парень притянул меня к себе, обнимая, прижимая ближе. А я глаз не могла отвести от двух черных бездн, которые притягивали меня, будто магниты.

Музыка продолжала бухать, и вокруг мужчин уже образовался круг зевак. Толстяк что-то истошно орал, его друг то и дело пытался подступиться к красавчику, но стоило тому только посмотреть на него, как он отступал на безопасное расстояние.

– Что тут происходит? – наконец-то подоспела охрана, и я с облегчение выдохнула.

Но, как окажется позже, именно с того момента и начались все мои траблы.

Стоя вплотную к стеклу, разделяющему меня с этой сочной штучкой, я смотрел на нее, не отпуская взгляд. А затем в мое поле зрения попал он. Безобразный мужик, который тянул к моей крошке (на сегодняшний вечер) свои грязные руки. В кровь бахнул заряд адреналина и побежал по венам, будоража мои эмоции. Беглым взглядом я окинул всю картину происходящего внизу с высоты и, больше не задерживаясь ни на секунду, вылетел из комнаты в считанные мгновения, не предупреждая ни о чем Масуда. Да тот даже и рта не успел открыть, как меня не оказалось в поле его зрения. Перед моими глазами маячили лишь грязные лапы, которые пытались коснуться совершенного тела моей малышки. Я почувствовал, как задрожали руки, когда сжимал пальцы в кулаки. Как этот мудак смог с ней заговорить? Ведь администраторша сказала, что красный сектор неприкосновенен, а этот засранец с рожей пропитого алкоголика, одетый в потрепанный дешевый костюм, не просто заговорил… он ее полез трогать.

Пробираясь сквозь толпу, я выглядывал этого мудилу и увидел, как он схватил ее за шею и прижал к железной решетке. Урод. Убью. Девочка пыталась вывернуться от него. А я в этот момент работал локтями настолько активно, насколько позволяла плотная толпа танцующих людей, столпившихся возле сцены, где крутятся полуголые девки, и уже предчувствуя, как будут ломаться кости его верхних конечностей, толкал всех подряд, не обращая внимания на грубости, летевшие мне в спину.

«Вот так… решил, что обойдусь без охраны, но, видимо, зря не нанял ребят», – проскользнула запоздалая мысль в голове.

Я видел, как девочка пыталась отойти от него, но эта тварь крепко держала. У меня кровь вскипела до предела, и пальцы до хруста вжались в ладони. Ну, все, этому ублюдку конец.

– Отпусти, – хриплый голос девочки прорвался сквозь яростную пелену, застилающую мозг.

И в груди запылала ярость, когда я увидел, что эта пьянь девочку мою облизывает своим поганым языком. Я ненавидел в эту минуту всех этих людей, которые отделяют меня от гребаной клетки. Я все с каждым шагом, с каждой секундой к ней ближе, но это чмо стоит уже возле нее и сжимает тонкую шею своей лапищей. У девочки на лице застыл страх. Она оглядывается в поисках помощи, но никого рядом нет.

«Еще немного крошка потерпи, – пульсирует в голове, – только не сдавайся».

Еще несколько шагов, и я хватаю ублюдка за плечо.

– Девушку отпусти, – процедил сквозь стиснутые зубы.

Девочка подняла на меня глаза, и сердце в груди, сделав гулкий удар, пустилось в дикий галоп уже в горле. Блядь, вблизи ее глаза невообразимого фиалкового цвета затягивали, лишая воли. Меня аж прошибло током от их бездонной глубины. Ее полные красивые губы непроизвольно шевелились, но я не мог разобрать, что она говорит.

– Тебе чего надо? – возмущенно пропыхтел мудак, поворачивая ко мне свою сальную рожу, при этом не отпуская шею крошки, от чего той пришлось прогнуться еще сильней, еще ниже прижаться к полу.

Я уже не стал себя останавливать. Сжатый еще вначале пути кулак со свистом прилетел в морду сраному куску дерьма.

– Ты за это ответишь, паскуда! – взвизгнул мудак, и когда он, отпустив девушку, прижал свои грязные ладони к своему фейсу, я ударил его кулаком.

Он согнулся, но устоял на ногах, не упал. Я занес кулак для очередного удара, чтобы добить падаль, но поймав ее взгляд, опустил руку. Столько ужаса плескалась на дне ее глаз, что самому стало противно от того, что испачкался об это дерьмо. Еще ко мне то и дело пытался подступиться какой-то тощий урод, но мне достаточно было только взглянуть на него, и эта трусливая крыса отступала.

– Что тут происходит? – послышалось из-за спины.

Недопустимый промах – оставлять спину незащищенной. Мне понадобился всего лишь миг, чтобы тот, кто стоял сзади, теперь оказался спиной ко мне.

– Ты че делаешь? – с негодованием прогрохотал парень, а я наконец сквозь пелену ярости, застилающую взгляд, разглядел форму охранника.

– Леша! – неожиданно воскликнула крошка, а у меня от ее голоса в штанах мгновенно член напрягся.

Голос оказался именно таким, как я и думал. В голове тут же проскользнула шальная мысль о том, как эта куколка будет стонать подо мной.

– Извини, я думал, ты один из этих… – я кивнул в сторону обидчиков моей крошки.

– Думать надо головой, мужик, а не жопой, – не стесняясь в выражениях, проговорил охранник.

– Послушай меня, – процедил я ему на ухо, так и не отпуская руку, – за языком своим следи, а иначе не только работы лишишься, но и своего помела. Доходчиво объяснил?

Охранник в моих руках напрягся всем телом. Я почувствовал, как от него исходит волнами негодование, но если у этого молокососа хоть чуточку развит инстинкт самосохранения, он должен почувствовать, что ему со мной не тягаться, что, если я того пожелаю, он сдохнет прямо здесь и сейчас, сию минуту.