Лида уже успела расспросить, где служит Егор. А с Давидом они товарищи. Возможно, по возвращении домой подруга пойдёт на свидание, а там и друг подтянется. Как бы его номер телефона достать? Я привожу себя в порядок и возвращаюсь обратно. Наши с Давидом взгляды встречаются на мгновенье, и по спине проходит приятная дрожь. Я бы не прочь продолжения этого вечера, но слишком боюсь быть отвергнутой, чтобы предложить ему это.

Когда нам приносят счёт, Егор, как джентльмен, сразу же тянется за ним. Я точно знаю, что там должно быть порядка шестисот евро. И я прекрасно понимаю, что для него это слишком много за один ужин.— Так,— я тянусь через стол и вырываю из его рук чек,— у нас с девчонками есть негласное правило насчёт оплаты, так что сегодня вы, дорогие мужчины, отдыхаете,— хитро улыбаюсь я.— Итак, девочки, кто сегодня будет нашей счастливицей?

Мужчины смотрят на нас с недоумением.

—Не парься, Егор,— отмахивается на его возражения Лида.— Я сейчас очень надеюсь, что “счастливчиком” станет Лерка. Потому что за три месяца ее ни разу не выбирали.

Мы достаём из кошельков банковские карты и передаём их Жене. Потом подзываем официанта и пытаемся объяснить, что от него требуется. Он усмехается, с озорным блеском в глазах смотрит на пластиковые карты. Мы с девочками задерживаем дыхание, потому что ведём подсчёт весь год, кому сколько раз выпадет платить за наши посиделки. Официант вытягивает карту, на которой написано мое имя.

—Вот черт!— закатываю глаза, девочки же смеются.

Официант уходит за терминалом для оплаты, я же допиваю своё вино, не обращая никакого внимания на все ещё протестующего Егора.

—Я не могу позволить, чтобы за меня платила девушка,— с нажимом говорит он Лиде.

Мои губы растягиваются в легкой улыбке, когда я смотрю на эту парочку. Мне кажется, Лидке он тоже понравился. По-настоящему.

Я поворачиваю голову в сторону и вздрагиваю оттого, что натыкаюсь взглядом на пронзительные глаза Давида. Он смотрит прямо на меня. Пытливо. Изучающе. Пристально. Я с трудом глотаю напиток. Выгибаю бровь.

—Что?— задаю вопрос.

—Просто пытаюсь вспомнить тебя.

—Я выглядела далеко не так, как сейчас, так что можешь даже не пытаться.

—Ну да, зелёные волосы я бы точно не забыл,— усмехается он, вгоняя меня в краску. Мои кулаки с силой сжимаются под столом. Как же не вовремя я решила отцу устроить бойкот! Бесит.

К нашему столику возвращается официант, я протягиваю ему свою карту, но мою кисть внезапно обхватывают длинные мужские пальцы.

—Я заплачу,— раздаётся голос прямо над ухом.

—Нет, сегодня моя очередь,— возражаю я.

—Мне насрать, Лера, за ужин плачу я. Спрячь свою карту,— грубо произносит он, осаждая меня. От его тона настроение снижается ещё на полградуса ниже.

—Хорошо,— подчиняюсь ему и опускаю руку.— Я на улице, если что, отцу позвонить надо,— нарочито бодрым голосом говорю девочкам и спешу сбежать от Давида и от этого позора.

Такой отстойной недели у меня давно не было. Хотя нет, вру, вся моя жизнь — отстой. Иногда мне кажется, если я умру, всем станет легче. Отцу так точно. Не придется смотреть на живое напоминание трагедии всей его жизни. Ведь я та, кто убил его любимую женщину. Отец сам признался. Когда приехал к нам с бабушкой пьяный в хлам в мой десятый день рождения. Который совпадает с годовщиной смерти матери. Символично, не правда ли?

Я тогда случайно услышала их разговор. И с тех пор перестала ждать чуда, вместо этого почувствовала себя лишней. Убийцей. Ошибкой. Маме нельзя было беременеть, врачи предупреждали, но она никого не послушала. Теперь есть я, а ее нет. Несправедливо.

—Не против, если я закурю?— я вздрагиваю от глубокого голоса Давида. Он стоит прямо за моей спиной. Я не оглядываюсь, лишь сильнее сжимаю в руке сумочку.

—Нет.— Чиркает зажигалка, мужчина выдыхает сизый дым прямо на меня. Я прикрываю глаза, втягивая его в легкие.— Сигаретки не найдется?— все же оборачиваюсь, задерживая взгляд на его приоткрытых губах.

То, как он касается фильтра, как делает затяжку, как в этот момент смотрит на меня, прищурившись, вызывает в голове слишком порочные мысли. Во рту скапливается слюна, и я с трудом сглатываю ее. Сердце все еще тарабанит, словно сумасшедшее. То, что он вышел сразу же за мной, что-то должно означать.

—Тебе восемнадцать-то есть?— спрашивает надменно, окидывая меня с ног до головы изучающим взглядом. Только в этот раз на дне его зрачков клубится тьма, а не безразличие. Разгадать Давида безумно сложно.

Я никогда не имела дела со взрослыми мужчинами, а для меня он был именно взрослым, поэтому, как вести себя, не представляю.

—Мне, вообще-то, уже двадцать,— хмыкаю я и тянусь к сигарете, зажатой между его губами. Он недовольно смотрит на меня, когда я делаю глубокую затяжку. А у меня дрожь по всему телу от мысли о том, что его язык прикасался к этому самому фильтру.

Так и стоим, молча передавая друг другу сигарету, и затягиваемся, пока ждем друзей. Я молюсь, чтобы они не спешили. Хочу разделить это удовольствие с Давидом еще немного.

—Тебе стоит бросить курить, мужчины не любят спать с пепельницей,— как-то резко произносит он, и моя рука застывает в воздухе, не донеся до рта сигарету.

—Когда у меня появится мужчина, которому это не понравится, я сразу же брошу.— Я вновь чувствую раздражение, делаю последнюю затяжку и выбрасываю в мусорное ведро окурок.

Из двери вываливаются счастливые ребята. На мгновенье я даже завидую Лиде. Егору она определенно нравится, а вот Давид, похоже, недосягаем.

—Мы решили еще немного прогуляться, так что вы идите, девочки, я вернусь поздно,— подмигивает Лида, беря Егора за руку. Тот сразу же заливается краской. Ну почему с Давидом не может быть так просто?

—Я в торговый центр, хочу шмоток прикупить. Ты со мной, Лер?— спрашивает Женя.

—Нет, я устала, в отель пойду.— Качаю головой и выдавливаю из себя вымученную улыбку.— Рада была познакомиться, Егор.

Я отступаю на шаг, разворачиваюсь и иду вдоль тротуара. На Давида не смотрю. Отчего-то хочется, чтобы воспоминания о нем вообще стерлись из памяти. Только страданий от неразделенной любви мне не хватало.

—Я провожу.— Позади меня слышатся шаги, и мужчина равняется со мной.

—Здесь два квартала всего, не стоит,— произношу холодно и безразлично, хотя на самом деле испытываю удивление и детский восторг.

—И все же я провожу,— с нажимом произносит он.

Мы шагаем молча. Иногда я чувствую на себе его прожигающий взгляд. Я вся напряжена. Почему пошел за мной? Может, не все так плохо и я ему понравилась? Все же я красивая девушка. Немного странная, да, здесь не поспоришь, но красивая. Если привести в порядок волосы, конечно.