Алисия без труда нашла дом, представлявший собой аккуратный коттедж с высаженными вдоль дощатой стены цветами, уже несколько пожухлыми в начале сентября. Она постучала, ей открыла дверь невысокая пухлая женщина средних лет с радостной улыбкой на лице, адресованной всему миру, в том числе и нарушившей ее покой незнакомке.

— Миссис Ларош? — Алисия для себя уже решила, что если муж хоть немного похож на жену, то она пришла куда нужно. Может быть, индеец и лучший лодочник на реке, но она бы не пустила его дальше порога своего дома. Этой же даме она поверила сразу. Хозяйка дома кивнула ей в знак приветствия. — Меня зовут Алисия Стэнфорд. Мне сказали, что ваш муж иногда проводит лодки вниз по реке. Он дома?

Улыбка не сходила с лица женщины, но ее ясный, проницательный взгляд внимательно изучал посетительницу. Она отступила назад и жестом пригласила Алисию войти.

— Сомневаюсь, что он сможет вам помочь, но, пожалуйста, входите, миссис Стэнфорд.

Алисия прошла в светлую гостиную с прялкой и старым креслом-качалкой, пол комнаты был застелен плетеными циновками. Из-за грубо сколоченного стола в дальнем углу поднялся невысокий человек, он так и стоял на месте, не предпринимая попытки подойти к гостье. Его густые волосы были изрядно посеребрены сединой, а обветренное лицо сморщилось в улыбке при виде красивой молодой женщины, стоящей в дверях.

— Жак, миссис Стэнфорд ищет проводника. Садитесь, миссис Стэнфорд. И ты тоже, Жак, — проворчала хозяйка. — У тебя опять заболит нога, если ты будешь на нее так опираться.

Сейчас, когда ее глаза привыкли к полумраку, Алисия заметила, что у мужчины забинтована нога и он опирается на трость. Появившаяся было минуту назад надежда рассыпалась в прах.

— Мистер Лоунтри сказал, что вы один из лучших проводников в округе, и я надеялась… — начала она объяснять, но прервала свою не очень толковую тираду разочарованным жестом.

Жак расцвел и придвинул стул к себе, прежде чем сесть.

— Лоунтри так сказал? Черт, я никогда не считал его глупцом. Лучшего, чем он, проводника вам не найти, хотя он и метис, но все равно не найти. — Он со смехом повторял слова. — Что касается меня, то я вышел из строя со своей ногой — видите? — и я пообещал Марте, что больше не будет никаких путешествий. Я тут понемногу ставлю капканы, понемногу торгую, не часто, конечно, но спать в собственной постели намного приятнее. — Ларош шаловливо подмигнул своей довольной жене. — У вас есть груз для перевозки? Тогда вам нужен Лоунтри. Он сделает все как надо.

Сидя на краешке деревянного стула, Алисия теребила ручки ридикюля и боролась с желанием расплакаться. Раньше она никогда не плакала, но теперь, похоже, это входило у нее в привычку. Ей очень не нравилась эта ситуация. Ей не нравилось состояние беспомощности, и ей не нравилось обращаться за помощью. Но самой ей с этим не справиться.

— Неужели больше никого нет? — наконец прошептала она. — У меня нет никакого груза. Мне нужно попасть к моему отцу в Сент-Луис. Лоунтри упоминал какого-то Дэниелза. Может быть, он…

Увидев, как расстроена их гостья, миссис Ларош пришла на помощь, предложив ей чашку заваренного на травах чая. Оказавшись за спиной гостьи, она неодобрительно покачала головой, глядя на мужа. Ее мнение о другом проводнике было хорошо ему известно, тем не менее он проигнорировал ее предупреждение.

— Сент-Луис? Это долгий путь. Это опасно. Дэниелз — старый человек, хороший, очень хороший, но старый, вы понимаете? Поговорите с этим плутом Трэвисом. Он доставит вас куда надо. — Француз радостно заулыбался, будто разом решил все ее проблемы.

Со вспыхнувшей вновь надеждой Алисия взглянула на него:

— Трэвис? Где я могу его найти?

— Лоунтри. Это его индейское имя, а вообще его зовут Трэвис, — пояснял Ларош. — Чертовски хороший проводник. Пойдите и скажите ему, что я просил отвезти вас в Сент-Луис.

Если бы не чашка в руках, Алисия воздела бы их в отчаянии к небесам. Она ходила по замкнутому кругу и в результате оказалась там же, откуда начала.

— Нет, пожалуйста. Я бы, пожалуй, переговорила с этим мистером Дэниелзом. Он в городе? Вы можете сказать мне, где его найти?

Лицо веселого француза впервые приняло озабоченное выражение, но жена выразительным жестом как будто что-то подсказала ему, и на лице его вновь заиграла улыбка.

— Я найду его для вас. Он охотится и бродяжничает. Я найду его. Сможете прийти сюда, скажем, послезавтра?

Отразившаяся на лице молодой женщины смесь облегчения и тревоги растрогала добрую хозяйку, и миссис Марта Ларош робко предложила:

— Может быть, отобедаете с нами сегодня вечером? У нас есть дочь, ей было бы очень приятно познакомиться с вами. Хотя, конечно… я имею в виду, мы не можем предложить ничего особенного…

Алисии была понятна нерешительность хозяйки. Их дом был чистым и уютным; но сильно отличался от тех домов, которые ей доводилось посещать на Востоке. Даже ее слуги жили лучше, чем эти люди, и она не могла решить, что ответить на это неожиданное приглашение. Но она уже почти привыкла к своему новому положению, а теплое отношение этой супружеской четы скрашивало то чувство одиночества, которое преследовало ее со времени отъезда из дома. Алисия поднялась и с благодарностью произнесла:

— Я бы с удовольствием пришла, если это вас не обременит. Скажите только, во сколько удобнее…

— Я приду за вами. Такой леди, как вы, не пристало ходить одной по этим улицам вечером. Бабетта, она будет так рада встретиться с вами. Может быть, мы пригласим кого-нибудь еще, устроим праздник в вашу честь. — Взволнованный своими же планами, Жак снова вскочил со стула.

Несколько ошеломленная таким неожиданным энтузиазмом, Алисия быстро попрощалась с хозяевами за руку и вышла на улицу. Она не нашла проводника, но зато приобрела друзей.

Этим вечером в своей комнате, прислушиваясь к шумному веселью внизу, Алисия в который уже раз гадала о том, правильный ли она сделала выбор. Возможно, ей следовало бы вернуться назад, попросить прощения у Тедди и стать молодой светской матроной, как ей и положено по рождению. Но даже от одной мысли о том, что она снова окажется в одной комнате с Эдвардом Бичампом-третьим, у нее пробежал озноб по спине и заболело сердце. Стресс последних недель наконец сломил ее, и она бросилась ничком на кровать, содрогаясь от горьких рыданий. Господи, если бы она могла его убить! Она молотила по кровати стиснутыми от ярости кулаками, и по ее щекам катились слезы разочарования. Она думала, что больше никогда не окажется в таком положении, что научилась контролировать себя, но ей снова хотелось стонать, кричать, поднять шум, который был бы слышен в Сент-Луисе. Ей хотелось иметь нож и пистолет, а также стать сильной и суметь за себя постоять.

Слезы не принесли облегчения. Алисия спрыгнула с кровати и подошла к окну. Никогда, никогда она не опустится до этих любителей ножей и пистолетов, которые вынуждают ее вести себя так же, как они. Ведь она Стэнфорд, и она леди. Невзирая на обстоятельства, она должна вести себя в соответствии со своим положением, даже если душа ее кричит от ярости, а сердце обливается горючими слезами. Она не позволит никому себя погубить. Она не поддастся.