Но, кажется, она это заслужила? — мелькнула нежданная мысль где-то в глубине сознания.

— Ладно, вот что… Как вас, кстати, зовут?

— Марибелл, — ответила она. Краска стыда, постепенно заливавшая лицо, все еще полыхала на ее щеках.

— Марибелл… Звонкое, яркое имя. Марибелл, а дальше как?

— Марибелл Брукс.

— Очень приятно. Рад, что слышу это от вас лично, а не читаю в полицейских сводках.

Марибелл возмущенно фыркнула:

— Неужели так необходимо при каждом удобном случае колоть мне глаза так и не случившимся со мной? Мистер… как вас там… Вы что, полицейский?

— Нет, — спокойно ответил он. — Я не полицейский. Но кое-что соображаю по этой части. И продолжаю, как вы выразились, «колоть вам глаза» лишь для того, чтобы вы осознали всю неосмотрительность своего поведения.

— Да я уже все осознала, — воскликнула Марибелл. — Я осознала, осознала!

— Вот и прекрасно, — улыбнулся он, — счастлив беседовать со столь сознательной леди. Кстати, меня зовут Холден Гроуд.

— Очень приятно, — пробормотала Марибелл.

Машина бесшумно летела по ночным, хорошо освещенным улицам города.

Марибелл исподтишка разглядывала Холдена.

Достаточно волевой и жесткий профиль. Он вполне вязался с тем ледяным тоном, которым Холден разговаривал несколько минут назад в темном переулке. И уж, конечно, он слабо вязался с его улыбкой, с его смехом. Улыбка словно освещала его жестковатые черты, словно вырезанные из мрамора… если, конечно, мрамор бывает смуглым.

Глупые фантазии… Опять глупые фантазии. Из ряда тех фантазий, что заставили ее блуждать по ночным улицам и попадать в переплет. Хватит. Это надо бы оставить.

Но ей хотелось коснуться его темных, слегка вьющихся волос, доходящих до ворота рубашки. Разумеется, только в благодарность. В благодарность за его помощь…

Как уверенно он держался в переулке! Что бы он ни говорил, Марибелл была уверена, что поступил Холден геройски. Выглядел он лет на тридцать… но вот властности, высокомерия и суровости в нем было, пожалуй, на двоих. Похоже, что он считает себя вправе командовать. И ожидает, что ему будут подчиняться… Что ж, наверное, это небезосновательно. Он уверен в собственных силах и в том, что говорит и делает правильные вещи…

Марибелл так увлеклась разглядыванием Холдена, что пропустила мимо ушей, как он снова заговорил с ней.

— Я спрашиваю, — терпеливо повторил он, — где вы живете?

— Эээ…

— И, кроме того, было бы неплохо позвонить вашей подруге, которая уже наверняка заждалась вас в баре. Вы ведь сильно задержались по дороге, не так ли?

— Дело в том, — смущенно призналась Марибелл, — что в баре меня никто не ждет.

— Час от часу не легче! Вы же сами сказали…

— Да, я помню, что я говорила. Но просто я планировала сначала добраться до паба, а уже оттуда позвонить ей и позвать приятно провести вечер.

— Вы удивительная девушка… — криво усмехнулся Холден.

Марибелл уже собиралась было расплыться в улыбке от удовольствия, как он коротко добавил:

— На удивление легкомысленная девушка. Как вы только дожили до своих лет… сколько вам там… семнадцать? Восемнадцать?

— Двадцать три! — возмущенно воскликнула Марибелл. — Не такая уж я и маленькая!

— Сотни женщин во всем мире расценили бы это, как высший комплимент, — засмеялся он. — Женщины ведь изо всех сил стремятся выглядеть младше, заявляют о своем возрасте, делая его меньше, чем он есть на самом деле.

— Не понимаю, какой в этом прок, — сердито возразила Марибелл. — Что за удовольствие стремиться выглядеть совсем юной девочкой? Зачем стесняться прожитых лет?

— Ну, положим, вам-то стесняться нечего. Вы еще, считай, и не жили совсем.

— По-вашему, двадцать три года — это мало?!

— Мало. Во всяком случае, не так уж и много. Самое начало жизни. Видно, что она вас мало трепала… Иначе вы не относились бы так легкомысленно к своему здоровью, имуществу и безопасности.

— Не стоит по одному поступку судить обо всей жизни человека, — Марибелл насупилась и приготовилась отвернуться.

— Возможно, вы и правы, — спокойно ответил он. — Возможно, этого действительно не стоит делать. Но жизнь зачастую требует от нас быстрых выводов и еще более быстрых решений на основе этих выводов.

— Что же у вас за жизнь такая? — все еще сердито спросила Марибелл. Она уже начинала злиться на своего нечаянного спасителя. Чего доброго, сейчас еще начнет ее воспитывать. Читать лекцию о вреде наркотиков, о необходимости пользоваться контрацептивами, о том, что «мойте руки перед едой, и это убережет вас от десятков бед»…

Вместо пространного и развернутого ответа Холден пожал плечами:

— Обычная жизнь. Не хуже и не лучше других. Все как у людей. Всего понемногу… и сталкиваться приходилось с разным.

— Ясно… — протянула Марибелл.

— Так куда вас отвезти? Домой? К подруге? Мне, честно говоря, все равно.

Это неприятно царапнуло Марибелл. Кажется, он и всерьез ее не воспринимает…

— А почему я должна ехать домой или к подруге? — вызывающе спросила она. — Кажется, я не извещала о том, что мои планы на вечер изменились.

— В каком это смысле?

— В самом прямом. Я отправилась развлекаться… То есть хорошо провести вечер. Посидеть в каком-нибудь приятном месте. С чего я должна менять свое решение? Да, вечер был немного омрачен неприятным эпизодом. Но инцидент исчерпан… — Марибелл запнулась, а потом поправилась: — Благодаря вам этот досадный инцидент исчерпан. Так кто же сказал, что я не могу продолжить свой вояж?

— Вы неисправимы.

— О, да, вы совершенно правы. Будьте так добры, если вас не затруднит… Подбросьте меня до «Желтого орла». Мы, правда, уже успели прилично отъехать от него. Вы так уверенно рулили, куда вам вздумалось, что я ничего вам не сказала.

— «Желтый орел»? Чем вас так привлекла эта дыра?

— Почему дыра? — удивилась Марибелл.

— Да потому, что за последний год там накрывали не одного торговца наркотиками. Кроме того, в «Орле» часты драки. Драки подвыпивших посетителей, приходящих туда за крепким пивом, — пояснил он.

Темно-синие глаза Марибелл расширились.

— Наркотиками? — пробормотала она.

— Именно. Возможно, вас это не интересует, поэтому вы и не замечали там этого…

— За последний год я не появлялась там ни разу, — призналась она.

— Почему же?

— Была занята, очевидно. Дела, работа, попытки делать карьеру.