— Ах, вот вы о чем, — вздохнул гость с видимым облегчением. — Товар уже в пути, господа. Максимум через трое суток мы полностью закроем свою задолженность... Но убытки понесли большие, да... Проклятые пограничники, шайтан бы их всех побрал!

— С одним из них вы сегодня прилетели одним рейсом в Чкаловский, — ухмыльнувшись, сказал Асмодей. — Надо же, какие забавные совпадения случаются...

— Вы уже знаете, да? — слегка удивился гость. — Мне этого Дорохова «представили» еще в аэропорту Душанбе. Он и есть главный виновник наших убытков... Полагаю, его надо наказать!

— Ахмет, если у тебя появилась задумка на его счет, не торопись, — предостерег Асмодей. — Наказать человека никогда не поздно, да и способов наказания имеется множество...

Пока двое обменивались репликами, Председатель извлек из кармана пиджака авторучку и небольшую записную книжку. Он аккуратно вырвал листочек, вывел на нем некое число, состоящее из четырех цифр, затем передал листок своему таджикскому гостю.

— Сколько? — удивленно переспросил Хошмухамедов, после чего вновь с изумлением уставился на цифровую запись. — Но ведь это превышает весь наш оборот суммарно за последние три года! Нет ли здесь какой-то ошибки, господа?

— Ваши глаза вас не обманывают, уважаемый Ахмет, — веско сказал Председатель. — У нас есть заказчик, а у вас, вернее — у ваших южных соседей, имеется в наличии товар, способный удовлетворить даже столь крупные аппетиты.

* * *

Вскоре Хошмухамедов попрощался со своими московскими партнерами и отправился на машине обратно в таджикское представительство, чтобы там хорошенько обмозговать столь ошеломившее его «коммерческое предложение». Договорились, что Ахмет пробудет в Москве еще трое суток. Учитывая баснословную стоимость проекта, следовало тщательно продумать все его детали, чтобы напрочь исключить возможность провала, как это случилось месяц назад на южной границе Таджикистана.

— Может, стоит оказать услугу нашим таджикским друзьям? — сказал Председатель, когда они вышли на свежий воздух. — Как-никак они и вправду понесли крупные убытки...

— Почему тогда они там у себя не разобрались? — возразил Асмодей. — С тем же Дороховым, к примеру?

— Значит, не так просто это было сделать.

— Это их проблемы, Николай Иваныч. Кто виноват, что они так по-глупому подставились? Погранцы на то и поставлены там, чтобы разную мелюзгу отлавливать. Если честно, то я удивился, когда узнал, что Ахмет, с его-то возможностями, умудрился проколоться на четыре «лимона» «зеленью»... Мне на этого Дорохова наплевать, если надо будет, скрутим ему голову! Но у меня есть определенные задумки касательно нашего проекта, и я пока не стал бы мочить всех без разбору, лишь бы расчистить коридор для наших грузов...

Они постояли несколько минут на крылечке, наблюдая, как с темного неба густыми хлопьями падает снег и тает, едва достигнув земли.

— Алексей Романович, чуть не забыл, — сказал Председатель, когда они, спустившись с крыльца, направились к поджидавшему Николая Ивановича «Ленд-Круизеру». — Помнишь наш разговор полугодовой давности? Касательно «Фармакона» и разрабатываемой там линии препаратов.

— Да, конечно. Я уверен, что мы правильно сделали, прикрыв на время этот проект.

— По моим сведениям, на рынке все еще можно довольно свободно приобрести «неометадон». Странно... Не так уж много его было произведено и еще меньше в качестве экспериментальной партии брошено на столичные рынки.

— Может, конкуренты «Фармакона» подсуетились?

— Не знаю, не знаю... Я понимаю, это не твой профиль, но если вдруг через свои каналы что-нибудь разнюхаешь об этой истории, непременно дай мне знать.

Проводив Председателя, Асмодей вернулся в дом. Предупредив охранника, что они заночуют здесь, поднялся в кабинет. Достал из внутреннего кармана сотовый телефон, начал нажимать на кнопки, но затем осуществил сброс — существуют вещи, о которых не следует распространяться по мобильному телефону.

Но раз уж телефон оказался у него в руке, он решил набрать другой номер, чтобы узнать, выполнено ли его поручение.

— Никита, ты? — произнес он в трубку, услышав знакомый голос. — Докладывай... Так... Так... Ну, я так и предполагал. К своим поехал, говоришь... По этому пункту пока все, Никита... Нет, краем глаза, конечно, поглядывай за ним... Да, ты правильно понял, клиент пока не созрел...

— Это хорошо, Саня, что ты приехал, — негромко сказал отец. — Сам видишь, как матери сейчас приходится... Мается целыми днями, переживает, места себе не находит... Вера, молодец, каждый день к нам приезжает, иногда даже с ночевкой остается... Ну а так, сын, что тебе сказать? Держимся, конечно, а что еще остается делать?

— Батя, надо было сразу отбить мне телеграмму. Если бы я знал, что здесь у вас происходит, то постарался бы еще на прошлой неделе приехать.

— Да не так уж много времени прошло, Александр. Хотя... Сегодня у нас какое число? Пятое декабря, так? Одиннадцатые сутки пошли, однако...

Из кухни доносилось звяканье посуды, плеск воды в раковине, приглушенная женская речь. В прошлые разы, когда Александр приезжал из своего далека на «Большую землю», в отпуск или в служебную командировку, для всей их семьи это было радостное событие. Отмечали нормально, по-русски. Тем более что мама, Антонина Павловна, женщина хлебосольная и готовит так, что пальчики оближешь...

Сейчас все по-другому. Нет особого повода для радости, поэтому и гостей не позвали. Из родни в подмосковный Желдор приехала только младшая сестра отца. Разница у них с Александром всего двенадцать лет, поэтому он никогда не говорил «тетка», «тетя Вера», просто Вера. Она учительствует в одной из московских спецшкол с физико-математическим уклоном. Вообще среди родственников у Дорохова почти все технари; исключение составляют он сам да мама, закончившая 1-й мединститут и работающая по сию пору врачом в местной поликлинике.

Мужчины, предоставленные на время самим себе, сидели на диване в гостиной, беспрерывно курили, обсуждали вполголоса сложившееся положение и попеременно бросали взгляды на одну из стен — фотопортрет «юной леди» появился здесь в последние дни.

«Юной леди» в семье Дороховых принято называть младшенькую. Высокие скулы, красиво очерченный рот, густые светло-русые волосы, в глазах смешинки, но и легкий вызов; мама про свою дочь так говорит: «взгляд у нашей Ленки предерзкий»...

Александр еще раз пристально всмотрелся в фотопортрет. Вот что значит бывать в родительском доме наездами. Совсем, казалось, недавно бегала в школу с ранцем, полным книг, и крупными, похожими на тропических бабочек бантами на русой головке, а теперь вытянулась, расцвела, стала симпатичной и совсем взрослой девушкой, студенткой второго курса МВТУ им. Баумана. В феврале уже должно стукнуть двадцать. Пока училась на первом курсе, жила с родителями; чтобы не опаздывать к началу учебных занятий, ей приходилось вставать ни свет ни заря и каждый день ездить в Москву на электричке или маршрутным микроавтобусом. Именно потому, что дорога в оба конца отнимала почти три часа, решено было пробить для Лены место в студенческом общежитии. Благодаря каким-то личным связям Веры, к слову сказать, выпускницы все той же «Бауманки», эту идею удалось осуществить, и последние пару месяцев Елена жила в общежитии на одной из Парковых улиц.