— Не стоит преувеличивать. — Гастек подошел к вампиру. — Никто не погиб.

— Не благодаря вам. — Высокий полицейский не подавал никаких признаков готовности опустить ружье.

— Теперь все в полной безопасности, — уверял Гастек. — Позвольте мне продемонстрировать. — Вампир приподнялся и выполнил реверанс.

Сотрудники ОПА сделались пунцовыми от ярости.

Я попятилась к своему офису, прежде чем они решат вспомнить, что я была свидетелем, и втянут меня в свои разборки.

— Убедились? Я полностью контролирую неж… — Гастек закатил глаза. Его рот отвис. В течение долгой секунды он оставался в вертикальном положении, его тело было совершенно неподвижно, а затем ноги подкосились. Он покачнулся один раз и свалился в грязный снег.

Глаза вампира вспыхнули рубиново-красным. Он разомкнул пасть, обнажив два ряда серповидных клыков цвета слоновой кости.

ОПА открыли огонь.

Загремели выстрелы.

Первая пуля попала вампиру в грудь, пробив сухие мышцы и задев одного из погонщиков Гастека в плечо, тот покачнулся от удара. Непрерывный поток снарядов из M240B изрешетил тело нежити. Шальная пуля попала в позвоночник подмастерья, чуть не перебив его надвое. Брызнула кровь.

Женщины пали на землю.

Пули дырявили тротуар. Еще полфута вправо и голова Гастека взорвалась бы, как арбуз под кувалдой. Я нырнула под выстрелы, схватив Гастека за ноги, и потащила его с линии огня, медленно отступая к офису.

Женщины поползли следом за мной по дороге.

Вампир повернулся, содрогаясь от шквала пуль, прыгнул на упавшего человека и впился ему в спину, разбрызгивая повсюду кровь и плоть.

Я перетащила тело Гастека через порог и бросила его. Позади меня заверещал женский голос. Я побежала назад, перепрыгивая через темноволосую девушку, в тот момент пролезающую через мою дверь. На улице рыжеволосая прижалась к земле, сжимая бедро, ее глаза были огромными, как блюдца. Кровь залила снег болезненно-алым. Выстрел в ногу.

Она находилась слишком далеко по улице. Я должна была вытащить ее оттуда до того, как наброситься вампир или ОПА снова попадут в нее.

Упав на землю, я подползла к ней, схватила за руку и потянула со всей силы. Она закричала, но поддавшись, заскользила по заледеневшей поверхности асфальта. Я отпускала и снова тянула. Еще один крик, еще один шаг к двери.

Вдыхаем, тянем, скользим.

Вдыхаем, тянем, скользим.

Дверь.

Я толкнула ее во внутрь, захлопнула дверь и заперла. Это была хорошая дверь, металлическая, усиленная, с четырехдюймовой панелью. Она выдержит. Она должна.

На полу из-за раненой ноги распространялось широкое красное пятно. Я опустилась на колени и разрезала ее штанину. Кровь хлынула из истерзанных пулями мышц. Нога была пробита насквозь. Осколки костей выпирали вперед, залитые кровавой влагой. Перерезана бедренная артерия, перерезана большая подкожная вена, все перерезано. Бедро раздроблено.

Дерьмо.

Нам понадобится жгут.

— Эй, ты. Надави здесь!

Темноволосая девушка потрясено уставилась на меня остекленевшими глазами. В них не отражалось никакой разумной жизни. На счету была каждая секунда.

Я схватила рыжую за руку и надавила ее ладонью на бедренную артерию.

— Держи здесь, иначе умрешь от потери крови.

Она стонала, но давила.

Я побежала в кладовую за медикаментами.

Жгуты-закрутки применялись в крайнем случае. У меня был жгут армейского типа C-A-T, проблема состояла в том, что каким бы хорошим он ни был, если держать его достаточно долго, существовал риск нанести серьезные повреждения нервным стволам, потери конечностей и даже хуже. И установив его, он должен оставаться на месте. Снятие повязки до поступления в неотложку, может привести к скорой смерти.

Нам нужны парамедики, но сейчас их вызов ничего не даст. Стандартная операционная процедура гласит, что, столкнувшись со свободным вампиром, необходимо оцепить весь район. Скорая помощь не приедет, пока копы не дадут отмашку. Здесь были только я, жгут и девушка, которую покидала жизнь вместе с вытекающей кровью.

Я опустилась перед ней на колени и вытащила C-A-T из сумки.

— Нет! — Девушка попыталась оттолкнуть меня. — Нет, я потеряю ногу!

— Ты истечёшь кровью до смерти.

— Нет, все не так плохо! Мне совсем не больно!

Я схватила ее за плечи и приподняла. Она взглянула на разодранное месиво, бывшее ее бедром.

— О Боже.

— Как твое имя?

Она ничего не ответила, только плакала.

— Твоё имя?

— Эмили.

— Эмили, твоя нога уже почти ампутирована. Если я сейчас наложу на неё жгут, кровотечение остановится, и ты сможешь выжить. Если я этого не сделаю, через несколько минут ты истечешь кровью.

Она схватилась за меня, рыдая мне в плечо.

— Я стану калекой!

— Ты будешь жить. А с магией у тебя есть неплохие шансы сохранить ногу. Знаешь, медмаги лечат всевозможные раны. Но сначала мы должны сохранить тебе жизнь, пока не ударит магическая волна. Да?

Она просто продолжала рыдать, по ее лицу катились крупные слезы.

— Да, Эмили?

— Да.

— Хорошо.

Я подсунула перевязку ей под ногу, продела через пряжку, затянула и намотала лебедку, пока кровотечение не прекратилось.

Через четыре минуты стрельба окончательно прекратилась. Гастек все еще был без сознания. Его пульс оставался в норме, дыхание было ровное. Эмили лежала неподвижно, ее ногу стянула широкая манжета, она тихонько хныкала от боли. Ее подруга сидела на корточках, обняв себя за плечи, и раскачиваясь взад-вперед, бормотала снова и снова:

— Они стреляли в нас, они стреляли в нас.

Прелесть.

В этом и заключалась проблема Племени: большинство из них видели события только глазами вампира, сидя в уютной, безопасной, хорошо бронированной комнате в Казино, потягивая кофе вприкуску с печеньем. Быть раненым, управляя разумом вампира, и уклоняться от реальных пуль — это не одно и то же.

По двери раздался громкий стук. Рявкнул мужской голос:

— Отдел паранормальной активности Атланты. Откройте дверь.

Темноволосая девушка застыла. Ее голос от испуга понизился в хриплый шёпот:

— Не открывай.

— Не волнуйся. У меня все под контролем.