— Чем могу служить?

Старший из «ирокезов» небрежно махнул полицейским значком и тотчас же его убрал, словно тот мог потемнеть на открытом воздухе.

— Полиция Бей-Сити. Лейтенант хочет с вами поговорить.

Предложение получилось обгрызанным, будто полицейский боролся с непреодолимым желанием закончить его крепким словечком. Я сделал вид, что всерьез обдумываю — идти ли с ними. Но я был у них в руках, и они это прекрасно понимали. Всего час назад выйдя из резервуара, я знал новое тело недостаточно для того, чтобы ввязываться в драку. Прогнав из головы картину смерти Сары, я послушно направился к сидящему полицейскому.

Лейтенант оказался женщиной лет тридцати. Под золотистыми дисками солнцезащитных очков выступали широкие скулы, выдававшие, что среди предков у неё были индейцы. Широкий рот искривляла язвительная усмешка. Очки сидели на таком остром носу, что им можно открывать консервные банки. Короткие неопрятные волосы, обрамлявшие лицо, спереди торчали острыми пучками. Лейтенант куталась в не по размеру большую боевую куртку, но длинные ноги, обтянутые чёрным, свидетельствовали о гибком и упругом теле. Скрестив руки на груди, женщина с минуту молча разглядывала меня.

— Вы Ковач, так?

— Да.

— Такеси Ковач? — Её произношение было безукоризненным. — С планеты Харлан? Прибыли из Миллспорта через хранилище Канагавы?

— Знаете, вы говорите, а если что будет не так, я вас остановлю.

Последовала длинная пауза, наполненная блеском зеркальных очков. Лейтенант расплела руки и уставилась на свою ладонь.

— Ковач, у вас есть лицензия на подобные шутки?

— Виноват, оставил дома.

— А что привело вас на Землю?

Я нетерпеливо махнул рукой.

— Вам это прекрасно известно. В противном случае вы бы сюда не заявились. У вас есть, что мне сказать, или вы пригласили сюда этих ребят с познавательными целями?

Я почувствовал, как чья-то рука схватила меня за плечо. Напряглась. Лейтенант едва заметно повела головой, и полицейский, стоявший за моей спиной, разжал руку.

— Остыньте немного, Ковач. Я приехала сюда только поговорить. Да, мне известно, что вас освободил Лоренс Банкрофт. Кстати, могу подбросить до его поместья. — Резко подавшись вперед, она вдруг встала. Стоя она была почти одного роста с моей новой оболочкой. — Меня зовут Кристина Ортега. Я из отдела по расследованию органических повреждений. Я занималась делом Банкрофта.

— Занимались?

Лейтенант кивнула.

— Дело закрыто, Ковач.

— Это предостережение?

— Нет, просто факт. Обычное самоубийство. Дело закрыто и сдано в архив.

— Похоже, Банкрофт так не считает. Он утверждает, что его убили.

— Да, слышала. — Ортега пожала плечами. — Это его право. Полагаю, такому человеку трудно поверить, что он собственноручно размозжил себе голову.

— Какому такому человеку?

— О, ну же… — Умолкнув, она рассеянно улыбнулась. — Извините, я все время забываю.

— О чем?

Новая пауза. На этот раз Кристина Ортега, похоже, впервые за наше недолгое знакомство была в растерянности. Когда она снова заговорила, в её голосе прозвучала неуверенность:

— Что вы нездешний…

— И что с того?

— А то, что здесь всем известно, что за человек Лоренс Банкрофт.

Зачарованный тем, что кому-то понадобилось так неумело врать совершенно незнакомому человеку, я попытался успокоить лейтенанта Ортегу.

— Человек богатый, — предположил я. — Влиятельный.

Она слабо улыбнулась.

— Сами все увидите. Так вы хотите, чтобы мы вас подбросили?

В письме, лежащем в кармане, говорилось, что меня заберет шофер, дожидающийся у терминала. Банкрофт ни словом не обмолвился о полиции. Я пожал плечами.

— Я никогда не отказывался от предложения бесплатно прокатиться.

— Хорошо. В таком случае пошли?

Окружив со всех сторон, полицейские провели меня к двери и вышли на улицу, словно телохранители, откинув головы назад и оглядывая все вокруг сквозь темные стекла очков. Мы с Ортегой шагнули вперед, и мне в лицо ударило тепло солнечных лучей. Прищурив свои новые глаза от яркого света, я осмотрелся по сторонам и увидел на противоположной стороне неухоженной автостоянки угловатые здания за оградой из настоящей проволоки. Все стерильное, белое, построенное, вероятно, ещё в прошлом тысячелетии. В просвете между двумя однотонными стенами я увидел секции серого стального моста, возвышающиеся далеко впереди. На стоянке скопились видавшие виды полицейские наземные и воздушные машины. Налетел резкий порыв ветра, и я уловил слабый аромат каких-то сорняков, растущих в щелях покрытия стоянки. Издалека доносился знакомый гул транспорта, но все остальное напоминало декорации к историческому фильму.

— …а я говорю вам, что есть только один судья! Не верьте ученым, уверяющим…

Хрипящий голос из неисправного громкоговорителя ударил нас, как только мы спустились по лестнице. Обернувшись, я увидел рядом со стоянкой толпу, окружившую мужчину в чёрном одеянии, забравшегося на контейнер. Над головами слушателей реяли голографические плакаты:

«НЕТ РЕЗОЛЮЦИИ НОМЕР 653!»

«ТОЛЬКО БОГ МОЖЕТ ВОСКРЕШАТЬ!»

«ОЦИФРОВКА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РАЗУМА — ЭТО СМЕРТЬ!»

Голос оратора потонул в бурных овациях.

— Что это?

— Католики, — презрительно скривив губу, объяснила Ортега. — Старинная религиозная секта.

— Да? Никогда о них не слышал.

— Неудивительно. Они не верят в возможность оцифровать человеческое существо, не потеряв при этом душу.

— В таком случае эта вера не имеет широкого распространения.

— Последователи католицизма есть только на Земле, — угрюмо заметила Ортега. — Кажется, Ватикан — это их главный центр — финансировал отправку двух криокораблей на Старфолл и Латимер…

— Мне приходилось бывать на Латимере, но ничего подобного я не видел.

— Корабли стартовали в начале столетия, Ковач. К месту назначения они прибудут не раньше чем через двадцать лет.

Мы стали обходить сборище стороной, но молодая женщина с решительно зачесанными назад волосами попыталась вручить мне листовку. Её движение оказалось настолько неожиданным, что я не успел совладать с рефлексами новой оболочки и поставил блок. Отпрянув назад, женщина остановилась, сверля меня жестким взглядом и держа в протянутой руке листовку. Фальшиво улыбнувшись, я взял бумагу.

— Они не имеют права… — начала женщина.

— Да, я совершенно с вами согласен.

— Только Господь Бог может спасти душу.