целлофанового пакетика. Глядя на уверенные, отточенные движения Марго, возившаяся с пивом Ёлка тоскливо думала о том, что ей в компании крутых девчонок места не будет никогда.

– Давай вначале пивка дёрнем… Хотя одна бутылка – это вообще ни о чём. Надо было винище брать … Эх ты, Ёлка, Ёлкище, убожество моё ненаглядное…, – Марго сделала большой глоток, сразу чуть ли не ополовинив бутылку.

Стараясь подавить быстро поднявшуюся из глубины души обиду на это «ненаглядное убожество», Ёлка тоже сделала большой глоток и, конечно же, поперхнулась.

– Вот я о чём и говорю, всё у тебя через жопу. Ты синьку-то хоть раньше вообще пробовала?

– Мы с папой иногда вино пьём… Не в кафе, а дома у него, когда настроение есть…

– С папой вино, – снова передразнила Ёлку Марго. – Ты чего, такая папина дочка что ли? Хоть бы тусовалась нормально… Не ботаничка вроде, а такая овцуха.

Допив пиво, Марго рыгнула и резко запустила бутылку в сторону пустыря – та, изящно спируэтив в воздухе, ткнулась в мягкий снежный наст. Чиркнув зажигалкой, Марго подожгла кончик косяка и хорошенько затянулась. Затем, медленно выдыхая, расслабленно прикрыла глаза:

– Охуенный стафф… На, попробуй.

Марго протянула дымящуюся «гильзу» Ёлке, и та с опаской, осторожно зажав её большим и указательным пальцем поднесла к губам. Крепко втянув внутрь в себя кумар, Ёлка поперхнулась сладковатым, саднящим дымом, и под заливистый хохоток Марго закашлялась, – крепко, до слёз из глаз.

– Ох и дурёха ты, Ёлка. Ты дымоган-то удерживай в себе, так кайфа больше будет. Хотя, что с тебя, толку.

На втором круге тем не менее Ёлка справилась с затяжкой уже гораздо лучше, – действительно придержала дыхание, выдыхая дым с протяжкой и даже получая удовольствие от процесса.

– Ну чо, раскурился, бобёр? Так-то вот, у меня плохого силоса не бывает, даже такие лохушки вроде тебя кайфуют. Эх, Ёлка, всё-таки жить надо в удовольствие, ловить от жизни всё…

Забалдевшая Ёлка смотрела на Марго ошалелыми, осмелевшими глазами:

– Марго, а чего ты обзываешься? Я тебе разве сделала что-то плохое?

Марго же потянуло на философию:

– Да чего ты мне сделаешь плохого-то? Ты бессмысленная, Ёлка, сорри. У меня даже брат и то осмысленней, хотя, как пришёл с армейки, так и завалился на диван, ни хуя не делает, только пиво сосёт. А я вот не хочу как брат… Ёлка, ты вот после школы чем займёшься?

Ёлка задумалась, поглаживая выпавшую из-под шапочки прядь тёмных волос.

– Мама хочет, чтобы я в Пермь ехала. Поступала на юриста или доктора. Пока ещё не знаю, что лучше даже… Ты бы что выбрала?

Марго презрительно скривилась:

– Ты чо, упала что ли? Из чего тут выбирать? Юристика – это скука, кому нужны все эти законы? В рашке они не работают всё равно, у кого бабло есть, то всегда и прав. А врачи… Ну это вообще отвратно. Ковыряться там в больных, с болячками возиться ихними… Жопа полная.

Ёлка потупилась, облизнула подсохшие губы, но всё же решилась спросить ещё раз.

– А вообще, чем хотела бы заниматься?

– Ну блин, Ёлка, что за вопросы. В бизнес идти надо, на ютуб, в блогеры. Мы тут, короч, с парнем двигаемся в этом направлении, только оборудование нужно хорошее, камера там, хуё-моё. Это в Пермь ехать надо, у нас тут не купишь.

Ёлка удивилась, приподняла голову, сняла шапочку с головы:

– Почему на ютуб-то?

– Вот я и говорю, что ты отсталая от жизни. Это реальный шоубиз сейчас в рашке, на ютубе все звёзды. Иван Гай, Марьяна Ро, Соболев, Джарахов и другие всякие. Даже политики двигают сюда, вон Навальный как раскрутился. Ты на его митинге была у нас в городе? Ну вот, а я ходила с девками. Не то, что я там за него топлю, просто, по приколу, сейчас после выборов опять движ собирается как раз…

– Так а какая у вас с парнем идея?

Марго расслаблено покрутила головой из стороны в сторону, – она, казалось, о чём-то задумалась:

– Ну вот с этим пока проблемы. Даня мой предлагает сценки такие стёбные делать, типа … ну не знаю там, как у Редса, только без блевоты и тупых шуток. Правда, у Дани все темы вокруг секса крутятся, он у меня вообще озабоченный, даром, что хер мелкий только. Но, в общем, что-то типа того.

Марго, повернувшись к Ёлке, хитро прищурила глаза, заулыбалась:

– Хочешь, тебя возьмём к себе в шоу? Вот, короч, идея – мы с Даней крутые такие, живём по приколу, бабло стрижем, ездим отдыхать в Таиланд… И твоя жизнь, как бы против нашей, – унылая лохушка, которую все лошат в школе, и у которой одна в жизни радость – выпить с батей своим вина, ха-ха-ха-х… Клёво я придумала, а? Ну вообще…

Марго словила «ха-ха», – её распирало смехом, под раскрасневшимися веками в глазах поблёскивали искорки безумного веселья, и она от возбуждения ёрзала задницей по скользкой поверхности алюминия.

Ёлке же было безрадостно. В её глазах застыло выражение какой-то непонятно строгой внимательности, холодной отстранённости, а внутри внезапно полыхнуло огнём ненависти.

– Перестань, не смешно…

– Не, ну а чо не смешно-то? Это ж правда, Ёлочка, ты ж такая овцуха, блин, лузерша, тебя только чмырить и остаётся. Ты зачем вообще живёшь-то? Ну реально, хернёй страдаешь, а в шоу я бы тебе деньги ещё платила, а-ха-ха-ха, хайпанули бы, Ёлочка…

Марго заливалась смехом, казалось, что ей не остановиться, это уже больше на припадок было похоже. И тут Ёлка не выдержала, толкнув её, она начала мутузить кулачками, по плечу, по голове…

– Сама дура, сама овцуха… ты не знаешь ничего… только ржёшь… чмо… дура тупая… бесишь только… и ты, и все твои дуры…

Внезапный приступ бунта только раззадоривал Марго, она уже хрипела, сипела от смеха, согнувшись и уворачиваясь от рук Ёлки.

А Ёлка вошла во вкус. Размахиваясь, с силой била по голове, подпинывала ногами в бёдра и отчаянно, но топорно, неумело ругалась. Наконец, она даже спихнула Марго со скользкой трубы, и та, отчаянно вереща, съехала вниз, упав в рыхлый, подтаявший снег.

Ёлка, приподнявшись на ноги, схватилась одной рукой за торчавший из-под навеса прут арматуры, и тот, видимо давно уже расшатанный, заскользил из паза. Теряя равновесие, Ёлка неуклюже тоже начала съезжать ногами с трубы, ахнула, перекувыркнулась и упала на барахтавшуюся в снегу Марго.

Марго всё хохотала, отбрыкиваясь от Ёлки, которая продолжала драться. Только теперь в одной руке у неё была железяка, и бить она начала именно ей. Сначала просто по телу,