Мисс Тревельен пожала ему руку и отошла к креслу, что стояло около этажерки с фарфором и серебряными безделушками, место которым было разве что в музее или антикварном магазине.

– Может быть, вам будет удобнее на диване, рядом с тетушкой Олив? – спросила Эмили.

– Мне и здесь неплохо, дорогая, спасибо.

– Я так счастлива познакомиться с вами, – сказала француженка прокуренным голосом с сильным акцентом, выбрала кресло ближе к нему и приняла чашку чая из рук Эмили, которая снова почувствовала себя хозяйкой.

– И я рад знакомству, – сказал Джо. На самом деле ему было уже не так весело, потому как, судя по всему, разговоров об «интимных целительницах» больше не будет. С другой стороны, чем больше пожилых дам он сможет расспросить, тем больше он соберет информации о городе и рабочих, что живут здесь. Джо уже намеревался задать основной вопрос, когда краем глаза заметил удивительную вещь. Женственная мисс Тревельен, носившая жемчужные бусы стоимостью под десять тысяч, стащила с этажерки серебряную безделушку и сунула в сумочку.

Он посмотрел по сторонам, желая убедиться, что это видел еще кто-нибудь, но все разговаривали, наливали чай или брали с тарелки бутерброды.

Джо оказался в затруднительном положении. Должен ли он предать огласке тот факт, что старушка обокрала хозяйку, или ему стоит держать рот на замке?

Он решил промолчать, когда заметил, что Эмили, застыв с крохотными блюдцами в руках и еще более крохотными салфетками на них, гневно смотрит на мисс Тревельен. Он был совершенно уверен, что сумка пожилой дамы стала еще тяжелее, а на этажерке не хватало еще одной безделушки.

Он на какой-то миг встретился взглядом с Эмили и отчетливо понял, словно она произнесла это вслух: «Держите язык за зубами». Он так же взглядом постарался ответить ей: «Вас понял». Но в его послании было еще одно приложение: «Я вас хочу».

Видимо, Эмили поняла все его послание. Она, как ни в чем не бывало, кивнула ему, но ее грудь взволнованно всколыхнулась, а голубые глаза широко раскрылись. Он не прочел в них ответное: «Я тоже вас хочу». Впрочем, что-то в ее глазах он все же заметил. Не безразличие, а скорее, впечатление, что она симпатизирует ему.

Жаль. Может быть, он сможет выкроить время, чтобы преодолеть ее сдержанность.

Джо с трудом заставил себя выпить три чашки чая, чтобы был повод задержаться. Он бы ни за что не пропустил такой вечер. Ему выпал случай рассмотреть во всех подробностях хозяйку, на которой были короткая черная юбка и передник. И то и другое шло ей. До сих пор ему не нравились сексуальные фантазии с французскими домохозяйками. Помимо привлекательной Эмили его забавляли старушки. Эмили удалось, к его великому сожалению, успокоить своих тетушек, но мадам Диор скрасила ситуацию. Она сидела рядом и говорила ему, как сильно он напоминает ей мальчика, с которым она познакомилась в Ницце.

– У него были такие же прекрасные глаза и такое же тело, – ворковала она. – И благодаря вам я снова чувствую себя молодой.

Его сотовый телефон беспокоил его несколько раз, но Джо установил виброзвонок. У него не было настроения окунаться в действительность. Он столько узнал на этой чайной вечеринке, что день можно было считать на редкость удачным.

– Что ж, – сказала мисс Тревельен, посмотрев на француженку с выражением «а не пора ли нам» в глазах. Но тут открылась входная дверь и с шумом захлопнулась.

Эмили не успела встать, как раздался рассерженный женский голос с сильным южным выговором:

– Вы не поверите, что эти грязные дворняги выкинули на этот раз.

Грязные дворняги?

– Я им говорила: «Это Содружество малых театров Бивертона, а не Стратфорд-он-Эйвон»[2], а эти бродячие псы, Пай со своими пьесами… – К этому моменту обладательница голоса добралась до двери гостиной. Это была выцветшая женщина, кожа да кости, в бледном платье из хлопка в цветочек, которое свисало до самого пола. На фестивале хиппи это платье смотрелось бы неплохо. Женщина увидела Джо и остановилась. – Ой, – сказала она и опустила голову, чтобы посмотреть на него через опущенные ресницы, которые были сильно накрашены. Он пожалел, что не ушел раньше. Она прикрыла рот рукой и прыснула. Затем представилась, протянув ему руку: – Меня зовут Джералдина.

Она выжидающе смотрела на него, словно он должен был поцеловать ей руку, но вместо этого Джо крепко пожал тоненькие пальцы.

– Джо Монткриф.

Она села, и все у нее было в движении: ресницы, руки, подол платья. Эмили подала ей чашку с чаем, и Джералдина поблагодарила ее.

– Вы театральный агент? – обратилась она к Монткрифу.

– Нет.

– Ну, впрочем, все равно. Они не хотят, чтобы я играла Марию в ежегодном мюзикле. Терри Пай получила контракт, и знаете, это только потому, что она и ее муж делают стрижки всему городу.

– А ты была бы чудной Марией, – сказала Бетси. – Это они зря.

– Я вынуждена играть «сестру», – сказала увядшая красавица, поджав губки. – Вы можете представить меня в этой роли? Монашка?!

Олив грубо расхохоталась:

– Вот тогда-то и я решила участвовать в этом спектакле.

– Да и я, – сказала Лидия.

– А мой цвет – черный, – начала мадам Диор. Мисс Тревельен тихонько вздохнула и сказала, что всегда мечтала сыграть монашку. Джо не был фанатичным католиком, но и он чувствовал, что женщина, которая таскает у соседей серебро, не создана для того, чтобы быть монашкой.

– Да я бы вообще не хотела участвовать в этой глупой пьесе, но уж больно весело с девчонками репетировать на чердаке. Не люблю заниматься с мужчинами. – Джералдина выделила слово «мужчинами» и снова бросила на Джо кокетливый взгляд из-под опущенных ресниц. – Доктор Бивер всегда разрешал мужчинам и женщинам заниматься порознь. Все как в старые времена.

Джо задумался. Получалось, что Содружество малых театров Бивертона было прямым наследником сумасшедшего дома. Надо купить абонемент на весь сезон.

– В те дни, я полагаю, мужчины и женщины ставили разные пьесы исключительно друг для друга, – сказала Эмили.

– Не важно, – заметила Олив. – В этой пьесе не будет слабых мест, вот увидишь. Вы ведь придете, Джо, не так ли? Вечером в эту пятницу. Можете пойти вместе с Эмили. Она не занята в спектакле.

– Если я все еще буду в городе, то с удовольствием приду. – Неплохо посмотреть на общину. Не говоря уж о возможности провести время с хозяйкой отеля, которая определенно не замужем, раз дамы так откровенно ее сватают.

– Олив! – воскликнула Эмили. Ее возмутило вмешательство в свою личную жизнь.

– Значит, договорились, – сказала Олив, совершенно не обращая внимания на Эмили. – Если вы меня спросите, так я скажу, что вам обоим не помешает развеяться.