Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что проку гадать? Он сделал новый глоток и продолжил чтение.
«Господин Маэдо, вам необходимо лично прибыть в Ноккэм. Я сознаю, сколь плотно вы заняты и насколько серьезными делами. Поверьте, это дело не менее серьезно. К сожалению, я не могу доверить подробности каналам связи, даже тем, которые считаются надежными. Пожалуйста, приезжайте. Как можно скорее».
Зохен! Что старый опер не может доверить закрытому служебному каналу связи? Нечто личное? По спине пробежал холодок. Не иначе, это касается Терезы! Она что-то наворотила, а нерешительный Руани не знает, как с этим справиться. Убила какую-нибудь важную шишку? Спалила столичное управление из-за того, что его глава не так на нее посмотрел или не те слова сказал?
Дюжина зохенов! Надо ехать. Он вызвал секретаря:
— Купите мне билет на Т5. Если есть подходящий рейс, прямо на сегодня.
Маэдо позвонил Руани из Синиэла, и тот встретил его в аэропорту.
— Что-то с госпожой Ильтен? Рассказывайте. Где она?
Руани тяжко вздохнул, поворачивая руль.
— Как бы вам сказать, господин Маэдо… В общем-то, уже нигде…
— Да что вы мнетесь? — прикрикнул он, начиная нервничать. — Докладывайте, как следует.
Руани сглотнул и выпрямил спину — разве что кулаком себя в грудь не стукнул, это было бы затруднительно на повороте. Оторвать хоть одну из рук от руля? После того, что произошло с госпожой Ильтен, Руани об этом даже подумать не мог.
— Да, генерал Маэдо! Это случилось позавчера. Сначала скончался господин Ильтен…
Вот оно что. Увы, следовало ожидать.
— Сердце? — практически с уверенностью предположил Маэдо.
— Да, острая сердечная недостаточность.
А ведь Ильтен знал, что этим закончится. Отказывался лечиться. Пытался как-то позаботиться о том, что будет с Терезой после его смерти. К несчастью, после смерти мы не можем уже ничего.
— Что отчебучила госпожа Ильтен? Никого не убила?
Руани от неожиданности икнул.
— Нет, что вы, генерал Маэдо! Она… уехала по дороге на Риаведи. Угнала служебный джип и разбилась на нем. Не справилась с управлением… — Если бы Руани не надо было смотреть на дорогу, он опустил бы глаза. Он иррационально чувствовал себя виноватым.
Молчание было долгим. Маэдо ожидал всякого, был готов выслушать любую чудовищную историю и вытащить Терезу из любой неприятности, в которую она угодила. Но такое никак не вписывалось в его представление о том, как все может и должно проистекать. Только не так банально. Взорвала себя вместе с дюжиной гонящихся за ней безопасников — да. Украла космический корабль и разбилась на нем, размазав заодно тонким слоем космопорт Синиэла — пожалуй. Заставила выдать себе карточку пенсионерки и освободить от повторного замужества, взяв заложников — и это может быть. Но не справилась с обычным джипом? Нет.
Наконец он вымолвил:
— Не верю.
— Я тоже не верю, господин Маэдо, — признался Руани. — До сих пор поверить не могу. Но это так, верим мы или нет. Тело в морге. Пойдете на опознание? Или… лучше не подвергать испытанию ваши чувства?
— Пусть мои чувства вас не беспокоят, Руани, — ответил он резковато. — Разумеется, я взгляну на тело. По меньшей мере, мне надо точно убедиться, что это она.
Сотрудник морга снял простыню с тела, и сердце сжалось. Жуткая рана на лбу, обуглившаяся кожа…
— Эксперт говорит, она умерла сразу, — сообщил Руани, будто услышав, о чем думает Маэдо. — От удара, не от ожогов.
Несмотря на травмы, лицо было узнаваемо. Руки… Маэдо провел пальцами по кисти. Когда-то у нее был сломан мизинец на левой руке, и до сих пор осталось утолщение на кости. Можно подделать даже характерную родинку на груди, но не кость, которую не видно.
— Тереза, — хрипло прошептал он.
Комната слегка закачалась. Он отошел на шаг, давая сотруднику снова набросить простыню.
Он не задал ни единого вопроса, которых так боялся Руани. «Как вы допустили?», «Почему не задержали?», «Какого зохена у вас дороги в таком отвратительном состоянии?» Глупо сейчас об этом.
— Руани, у вас есть выпить, — проговорил он, и это не был вопрос.
— Да, господин Маэдо. Конечно.
Коньяк подействовал, как надо. Даже лучше: Маэдо вышел из помутненного состояния сознания, словно протрезвел, каким бы странным это ни казалось. И спросил очень трезво:
— Зачем вы позвали меня сюда, Руани?
Никакой нужды в его присутствии, судя по всему, не было. Участвовать в опознании? Никто и без того не сомневался, что это Тереза. Сообщить о смерти Терезы Ильтен можно было по почте, это его не скомпрометировало бы: мало ли какие знакомства он водил по службе. Во всех базах она легализована, подозрений не вызывает.
Руани ткнул в телефон, соединяясь с помощником:
— Приведите девочку.
И протянул Маэдо желтую папку. Тот вытащил бумаги, пробежал глазами.
— Тронут. Но неужели господин Ильтен не нашел опекуна поближе?
Руани промолчал. Сейчас и так все станет ясно.
— Я больше не хочу в камеру! — заявил звонкий голосок с порога. — Там скучно.
Маэдо поднял глаза и встретился взглядом со своей юной копией.
— Зохен, — вымолвил он.
— Сам ты зохен, — отозвалось дитя. — А я милая девочка.
И так это прозвучало похоже на Терезу, что он рассмеялся.
— Госпожа Ильтен просила передать вам, генерал Маэдо, что это Аннет, ваша дочь.
Мог бы и не говорить. Какие тут сомнения?
— Поедешь со мной на Т1, Аннет? — спросил он.
— Конечно, — подтвердила маленькая зохенка. — Куда ты теперь от меня денешься?
И он снова засмеялся. И хлопнул ее по ладошке:
— Заметано!
Два сапога пара, подумал Руани. Госпожа Ильтен порой употребляла это выражение, но только теперь он до конца понял его суть.
— Смотри, не забудь мою сумку, — деловито сказала Аннет. — А ты заныкают, знаю я их. Там мои вещи и деньги.
— Деньги? — Он удивленно заглянул в сумку. — Ни хрена себе!
— Это тебе. Мама сказала, чтобы ты их потратил на мое образование. Я здесь в школу ходила, если что. Программировать люблю.
Маэдо восхищенно покачал головой. Умеет же Тереза озадачить! Даже после смерти. Думай теперь, как пристроить это чудо в школу. А еще думай, как знакомить Аннет с Фел. И как сложатся их отношения: девчонка явно не из тех, что хорошо кушают и тепло одеваются на радость нянькам. Будет забавно посмотреть, и в их противостоянии он поставит точно не на жену.
Они перебрасывались поддевками всю дорогу, и Маэдо это нравилось. Словно перчинка после того, как объешься сладостями. А когда они уже шли пешком к дому, и вокруг не было ни людей,
