редкость, при этом для брака они могут уехать далеко от родителей. Вот и Вера сейчас на Т1. И малыша взяла бы с собой, когда б не передумала. Тереза раньше считала, что ребенка не следует отрывать от матери, но на самом деле хорошо, что она оставила Терао отцу, и у бабушки есть возможность гулять и играть с ним. То есть была… Больше нет.

Покинув опешившего Руани, Тереза сбежала по лестнице вниз, вызывая по телефону машину. Вызов не прошел, Тереза выругалась про себя. Заблокировали все-таки. Как же не вовремя!

У крыльца стоял внедорожник с сиреной и мигалкой. Вот он, выход! Игнорируя маячащего постового, Тереза села в машину, умостила саквояж на сиденье рядом. Светомузыку включать не стала: привлекать лишнее внимание совершенно ни к чему. Торопливо, словно боясь, что лишняя минута задержит ее здесь навсегда, она включила двигатель, вырулила на улицу, погнала мимо девятиэтажек с разноцветными балконами и бежевых семиэтажек, мимо бара и интернет-кафе, мимо бульвара и парка, и дальше, по убегающему вдаль шоссе. Куда? Прочь от города, прочь от службы охраны безопасности и агентов Брачной Компании…

Напряженное ожидание в свинцово-серых небесах разразилось грозой. Белая асфальтовая полоса намокла, потемнела, из-под колес полетели брызги. Тереза не сразу поняла, что полил дождь: ей казалось, это пелена слез в глазах. Она вытерла слезы рукавом, но не развиднелось. Только тогда она включила стеклоочистители, заколыхавшиеся туда-сюда, разгоняя по сторонам капли, а затем струи, заливающие ветровое стекло. Будто сама природа оплакивала Рино Ильтена косым холодным ливнем, переходя в рыдание.

Машина неслась вперед, наперерез ветру и потокам, разбрызгивая лужи, все более глубокие, и оставляя за собой облако мельчайшей водяной пыли. Близилась ночь. Свет фар едва пробивался сквозь дождевую мглу. Мелькнул указатель, и Тереза наконец осознала, куда едет. Это трасса на Тильгрим. Она свернула на рефлексах, стремясь к уютному безопасному месту, где ее дом — в Риаведи. Но там, в Риаведи, ее будут искать в первую очередь. Надо что-то делать здесь.

Она заставила себя сбросить скорость. Поехала медленно, всматриваясь в густой мрак за залитыми стеклами — стеклоочистители не справлялись. Дорога вышла на высокую насыпь, впереди смутно проглянул поворот. Хорошее место, чтобы распроститься с машиной.

Тереза остановила джип и на минуту утратила контроль над собой, уткнувшись головой в руль. Нет возможности похоронить мужа, нет даже времени его оплакать. Он умер не по ее вине, но из-за нее. Он не хотел лечиться, потому что боялся ее потерять, получив неблагоприятное заключение медкомиссии. Ради нее он пошел сперва на преступление, а теперь на смерть. Как тут душе не сжиматься? Он был с ней более двадцати лет — почти две дюжины весен, как они говорят. И вот она опять одна в мире, вдруг снова ставшем враждебным.

Что же я сижу, подумала она. Провела руками по лицу — руки намокли — и решительно вылезла из машины. Ледяной водопад окатил сверху, она поспешно натянула капюшон плаща, но плащ не мог спасти, и она плюнула, вновь стряхнула капюшон на плечи, чтобы не мешал ориентироваться. Если направить машину чуть правее, она свалится аккурат под откос и ударится о камни внизу. Даже загорится, если повезет. Можно и помочь, содрав изоляцию с проводов, тогда точно замкнет, на этаком-то дожде.

Тереза открыла капот, принялась ножом счищать изоляцию. Угробить машину — не проблема. Но ведь менты не угомонятся, пока не проверят, был ли кто-то внутри. Это тильгримская территория. И к гадалке не ходи, явится Ортнер со своей бригадой, а они въедливые, как назло. Не обнаружат тела, примутся искать. Будь дело на Земле, она выкопала бы на каком-нибудь кладбище свеженький труп женщины, положила в джип да постаралась, чтобы хорошенько обгорел, до неузнаваемости. Сложно технически, но в принципе осуществимо. Только здесь нет ни кладбищ, ни — почти — женщин.

Дождь лился холодным душем, смешиваясь со слезами горя и бессилия.

Зохенова погода! Ну что стоило выехать на день раньше? Или хотя бы утром. Все нормальные люди давно свалили в город, к цивилизации. Только ему зачем-то понадобилось отметить окончание охотничьего сезона. Доел последнюю дичину, щедро запил водкой… О том, чтобы куда-нибудь двинуться с утра, речи уже не было.

Стемнело из-за дождя особенно быстро, фонари вдоль трассы не горели — видать, что-то повредило грозой. Тьма, хоть глаз выколи, и узкий коридорчик, освещаемый фарами на пару дюжин локтей вперед, дальше не давала видеть стена воды.

Билле Хэнк выругался еще раз и сбросил скорость. И чего он не остался на даче? Два дня от отпуска есть, успел бы и завтра. Нет, решил ехать — не дождя же бояться. Идиот.

Сквозь водяную пелену показался свет. Огонек — не огонек, а три… Чьи-то фары! Левая, правая и верхняя. Только светят не навстречу на противоположной стороне трассы, а вроде бы наискосок. Зохен! Джип поперек дороги. И капот поднят.

Хэнк резко вдавил тормоз, чтобы не налететь на неожиданное препятствие. Машина заскрипела, пошла юзом, скользя по водяному клину. Остановилась в нескольких локтях. Хэнк резко опустил окно, чтобы обматерить кретина, ковыряющегося под капотом посреди трассы — другого места не нашел! Вода мгновенно залилась в гневно раскрытый рот. Хэнк закашлялся. Да чтоб тебя!

Чужие фары взрезали темноту, и Тереза вздрогнула. Прямо на нее неслась легковушка. Если сейчас случится ДТП, то и инсценировать ничего не надо. Единственный нюанс — погибать на самом деле ей не хотелось, даже ради достоверности. Она отпрыгнула на обочину, но водитель сумел затормозить на последних метрах. Дверца распахнулась с треском, едва не оторвалась. Окрестности огласил рык, состоящий из отборных проклятий и изощренных угроз.

Тереза вновь вынула убранный было нож, мстительно подумав: вот и труп. Мужской, но лучше такой, чем вовсе никакого. Рино просил ее не убивать, но это же будет самооборона. И, честно говоря, она ему ничего не пообещала. А если она нацедит из трупа достаточно крови, то сможет сделать голема. Точно! Ее собственный, натуральный труп, так гораздо лучше.

Ухватив нож, она высунулась из-за машины. Здоровенный мужик сделал шаг навстречу, потрясая монтировкой, судя по всему, с самыми агрессивными намерениями. Шаг, другой… Она двинулась не навстречу, а перпендикулярно, рассчитывая его траекторию для оптимального удара. Масса противника ее не пугала: эти огромные бычары не слишком поворотливы. Зато крови в них много.

— Зохенов дебил, не знающий дорожных правил! Тупой урод, рожденный через жопу! Ща сплющу твою раздолбанную тачку и тебя вместе с ней! Раскатаю в блин, так