Сама Бри приезжала в Грейс-Холлоу в последний раз на свадьбу Эрин – четыре года тому назад.

– Помню, – Дана была помешана на истории. И, когда Эрин с детьми приехала в Филадельфию, она выступила в роли гида, показав им и Национальный Центр Конституции, и Зал Независимости, и прочие достопримечательности города. – Она оставила голосовое сообщение?

– Да, – палец Бри заколебался над кнопкой «Play». Может, стоит сначала вернуться домой и уже там прослушать сообщение сестры? Нежданные новости из Грейс-Холлоу никогда не бывали хорошими. Сердце Бри снова заколотилось как бешеное, на ладонях проступил свежий пот, и вся ее искусственная самоотстраненность вмиг улетучилась ко всем чертям.

– Оставишь меня на минуточку, Дана?

– Конечно! Без проблем, – подруга развернулась и направилась обратно к группе копов, толпившихся в начале переулка.

Вонзив прочно ноги в асфальт, Бри ткнула пальцем в кнопку «Play». В прерывистом, словно запыхавшемся голосе сестры звучал ужас.

– Бри? Я в беде. Я не знаю, что делать! Я не хочу вдаваться в подробности в сообщении, но мне жизненно необходима твоя помощь! Пожалуйста, перезвони мне, как только прослушаешь это.

Обеспокоенная, Бри нажала на кнопку обратного вызова. После трех гудков включилась голосовая почта. Бри оставила сообщение:

– Это Бри. Извини, я пропустила твой звонок. Перезвони мне.

Опустив телефон, Бри молча уставилась на его экран. После пропущенного звонка Эрин прошло всего несколько минут. Где она могла быть? Бри снова прослушала торопливую речь сестры. От усилившейся тревоги свело живот.

Словно почувствовав ее состояние, к машине вернулась Дана.

– Ну, что? – нахмурилась она.

– Эрин не отвечает, – Бри позвонила брату, Адаму, но вызов сразу же пошел на голосовую почту. Бри оставила сообщение и ему. А потом набрала номер салона, в котором работала сестра. Но администратор сказал, что у Эрин выходной.

– Попробуй перезвонить позже, – предложила Дана. – Может, она в душе.

Отпив воды, Бри снова набрала Эрин. Опять не отвечает… Бри включила ее голосовое сообщение и повернула мобильник так, чтобы его слышала Дана.

Светлые брови подруги сошлись у переносицы:

– Твоя сестра не походит на человека, норовящего угодить в беду.

– Верно. Эрин не любит лезть на рожон, не высовывается, живет себе спокойно, работает и воспитывает детей. У нее попросту нет времени наживать себе неприятности, – Бри потерла пальцем кромку мобильника. – Но раз она просит помощи, значит, стряслось что-то серьезное. Увы, мы не так близки с Эрин, как мне бы хотелось.

– В том, что вы росли порознь, нет ни твоей вины, ни ее.

Эрин и Адама вырастила бабушка в Грейс-Холлоу. А Бри отдали на воспитание родственнице в Филадельфии.

– Да, в том, как прошло наше детство, моей вины нет, – согласилась с подругой Бри. И, прокрутив уведомления, убедилась, что новых больше нет. – Но в решениях, которые я приняла, повзрослев, моей личной ответственности – сотая доля процента.

– Что собираешься делать?

В детстве Бри переживала ночные кошмары вместе с сестрою и братом. Несмотря на почти пять сотен километров, разделявших их, между ними всегда сохранялась особая связь. Каждый из них чувствовал, когда у другого случались проблемы или неприятности. Так и на этот раз: Бри почувствовала по голосу сестры: все серьезно. Действительно, серьезно. В тоне Эрин не звучало «Я просрочила платеж по кредиту». Она была по-настоящему напугана!

Но Бри могла сейчас сделать только одно.

Она допила воду и встала:

– Поеду домой.

Уже обуреваемый дурным предчувствием, Мэттью Флинн нажал дверной звонок своего друга во второй раз. И снова в небольшом доме, отстроенном в стиле ранчо, прозвенели колокольчики. Но шагов, приближавшихся к входной двери, Мэттью не услышал.

Джастин должен был быть дома. И поджидать прихода Мэттью, вызвавшегося отвести его на одну из тех встреч анонимных наркоманов, которые он посещал по вторникам уже много месяцев подряд. У ноги Мэттью заскулила немецкая овчарка – кобель по кличке Броди. Мэттью покосился на пса. Уши Броди были вздернуты вверх, поза напряженной.

– В чем дело, приятель?

Броди взвыл и поскреб лапой по бетонному крыльцу. В прошлом К-9[1] в управлении шерифа, Броди отличался завидным чутьем, отточенным годами тренировок и практики. В ответ на вопрос Флинна пес только тявкнул. Обычно он радовался любой встрече с Джастином и в преддверии нее приходил в сильнейшее возбуждение. Хвост Броди уже должен был вилять, а поза выдавать нетерпение. Но сейчас пес вел себя до странности иначе.

Что-то не так…

Мэтт, возможно, и не понимал всех этих сигналов, но «чуйке» пса он доверял. Своим обонянием и слухом Броди во многом превосходил любого человека. Вдобавок ко всему он как будто обладал шестым чувством. Когда они работали в команде К-9 при управлении шерифа, Броди много раз спасал Флинну задницу. Так много, что Мэтт со счета сбился. Зато он на своем горьком опыте убедился в том, что мог всецело полагаться на пса, в отличие от большинства знакомых ему людей.

Флинн сглотнул комок горечи. Три года назад карьеру обоих прервала одна досадная перестрелка. Мэтту очень бы хотелось, чтобы «инцидент», лишивший его будущего, действительно сводился к той сухой констатации факта, как его представили в пресс-релизе. Но в реальности все было по-другому. И совладать со своим гневом потом Флинн не смог.

Шериф отправил его с псом не к той двери склада, и, пока остальные помощники перестреливались с наркодилером, Мэтт и Броди попали под «дружеский» огонь со стороны своих. Были ли действия и распоряжения бывшего шерифа обдуманными или спонтанными, сейчас уже не имело значения. Человек, пославший его под пули, умер. Но отпустить свою обиду Мэтту оказалось труднее, чем он ожидал. И даже время не помогало…

Еще раз озадаченно посмотрев на закрытую дверь, Флинн спустился с крыльца и завернул за угол. Приблизившись к черному входу, он потянул на себя деревянную дверь, но и она оказалась запертой. Отступив назад, Мэтт окинул взглядом площадку перед домом. На подъездной дороге стоял «Форд-Эскейп» Джастина, с табличкой «Продается» на ветровом стекле. Друг Мэтта давно не садился за руль. Четыре месяца назад его арестовали за вождение «в состоянии ослабленной способности к управлению». Уже вторично. И, по законам штата Нью-Йорк, Джастину было предъявлено обвинение в совершении «уголовного преступления класса Е». Жена дала ему отворот поворот. С той поры Джастин жил один и убеждал Мэтта (а, возможно, и себя), что решил твердо взяться за ум, завязать и вернуть ее доверие. Но случались дни, когда он рассуждал только о собственных неудачах. Наряду с пагубной зависимостью, Джастин боролся еще и с депрессией.