себя! Микрофоны ощущают вибрацию гортани – как старинные ларингофоны! Затем компьютерная программа расшифровывает их в слова.

А сюда я привёл тебя потому, что здесь только четыре камеры наблюдения, да и те – по углам. И разрешающая способность у них куда хуже, чем в жилых отсеках.» – капли пота с лица Виннера так и падали на пол.

Хитчмен подумал, что вся эта картина до дикости нелепа: стоящие на карачках – истекающий потом толстяк, и он – тощий сутулый идиот в очках. Ни дать, ни взять, два малоумных заговорщика из второсортного космического водевиля…

Виннер же, убедившись, что он прочёл, продолжил, перевернув исписанный листок:

«Я выбрал тебя! Остальные «наши» ничего не предпримут, даже если узнают правду – слишком лояльны! Или – пассивны. Да и плевать им уже на всё. А предпринять пора: мы заканчиваем чёртов Проект. И голову даю на отсечение: после этого мы – не жильцы!» – ну вот, с облегчением подумал Хитчмен: опять рецидив космической паранойи.

Естественно – за два-то года здесь, в каменных катакомбах, кто не свихнётся. А уж учёные, с их «творческими натурами» и изощрённым неадекватным мышлением – и подавно!

Однако он приписал:

«Почему ты так решил?»

«Я взломал их чёртов код доступа, – чтоб было понятней, Виннер подчеркнул это три раза, – там есть Директивы. На любой случай. Все учёные – в списке С! То есть – все! Я бы не догадался, в чём дело, но внизу есть примечание: об исполнении доложить сразу. То есть, как у нацистов: кончили секретное дело – получите своё, голубчики!»

Листок кончился. Виннер затолкал его в рот, и принялся жевать, вырвав из блокнота новый: «Так вот. ТО, что мы здесь создали – суперсекретно! Если Диверсантов предполагается использовать массированно, и сразу против ВСЕХ ключевых ракетных позиций Врага, это должно быть сделано так, чтобы они не догадывались! Поэтому, как ты видел – вокруг нас и торчит целая армада линкоров, и ни одна транспортная или почтовая ракета отсюда за эти два года ещё не улетала!

Мы – слепые и наивные идиоты! Околпаченные пропагандой! Ну, и само-собой, жадные до денег.

И наши жёны здесь – не для создания «оптимальных условий для быта и работы»! А просто – заложники! И их тоже – ликвидируют!» – Хитчмен, наконец, насторожился. Слишком похоже на правду. Он и сам иногда…

«Но что же нам делать?» – написал он, перевернув листок.

«Бежать!» – взгляд, который мокрый от пота и задыхающийся, словно бежал марафон, доктор наук бросил на него, не оставлял сомнений в серьёзности его намерений, – «Причём немедленно – не дожидаясь окончания чёртова Проекта!»

«Что, вот прямо сейчас?!»

«Да!!! Иди за женой, я схожу за своей, и улетим на спасательной капсуле!»

«Ты… умеешь управлять этой штукой?!»

«Да, чёрт её побери! Умею! Я украл с кодом доступа и карточку замка! Только – не тяни! Встретимся через…» – он посмотрел на часы – «пятнадцать минут на палубе Д. Не берите ничего. Они и так уже наверняка заподозрили нас! Промедлим – погибнем!»

Настал черёд Хитчмена вспотеть…

Что за бредовая ситуация! Что он теряет, посчитав представление, устроенное доктором Виннером – комедией?.. Быть может, жизнь? С другой стороны – каковы шансы, что они прорвутся через блокаду наружного эскорта?! Да и потом – куда бежать?! Их же сразу засекут радары!

«Как быть с наружной эскадрой?» – написал он, глядя, как толстяк старательно разжёвывает и глотает очередной листок. Тот сразу отреагировал:

«У меня на этот счёт тоже есть план. Я приготовил магнетрон! Ну, решайся, не тяни – на карте жизни: наши, и жён! Собственно, выбора уже нет! Мы здесь слишком долго, и они нас уже точно подозревают – могут и просто схватить! Один укол – и мы всё выложим сами…»

Насчет укола – конечно, верно… Да и магнетрон, конечно, серьёзный аппарат.

Правда, излучение, которое он даёт, не только скрывает корабль от радаров и сенсоров, но и убивает экипаж… Хотя и постепенно.

Ладно. Будь что будет – нечто такое он и сам давно подозревал. Правда, никогда не высказывал – чтоб не беспокоить и без этого нервную жену. Опасность того, что их и правда – ликвидируют после окончания – есть. Недомолвки, и кое-какие намёки начальства он и сам просекал не раз. Такое ощущается нутром – подсознанием. Не говоря уж о бесчисленных бессонных часах ночных раздумий. Пока жена мирно сопела под боком…

И ведь толстяк прав – остальные слишком лояльны. А МакКарти так и вообще суетиться нечего – он тянет только на чудовищно дорогих нарколептиках. Которые ему может обеспечить только Государство.

«Начали!» – написал он, взглянув на часы Виннера.

«Ради Бога, ничего не объясняй Клэр! Просто – веди её туда!»

Последний бумажный листок, как бы подтверждая их договор, Рэй съел сам.

Алистер О,Нил мягко откинулся на спинку удобного кресла, вновь вернув изображение с центрального экрана на боковой. После чего закинул ноги на стол пульта.

Заложил руки за голову. Неторопливо потянулся всем своим тренированным телом, похрустев суставами.

Да, он, в отличии от большинства учёных и офицеров-администраторов, добросовестно отрабатывал в тренажёрном зале по три часа каждый день – и спаррингом с роботом-кунфуистом не пренебрегал.

Тем не менее, не без интереса понаблюдав за «доморощенными заговорщиками», он не предпринял ничего.

А просто сидел, и ждал.

Привести Клэр к шлюпке оказалось нетрудно. Трудно оказалось сделать это так, чтобы она при этом не изливала потока дурацких вопросов и претензий… В другом конце коридора Рэй заметил приближающегося Джейка – тоже с женой.

Виннер опять обливался потом: магнетрон оказался тяжеленным ящиком с кучей разъёмов и кабелей, волочившихся бы за ним по полу, если бы их не держала Норма: до дикого контраста миниатюрная миловидная блондинка, последние пятнадцать лет верная и терпеливая жена гения от Науки с большой буквы.

Торопливо чуть ли не бросив ящик перед люком ангара, Виннер провёл пластиковой карточкой по приёмной щели, и набрал пятизначный пароль.

За стеной вздохнула пневматика, зажужжали сервомоторы. Дверь открылась.

Быстро войдя, все четверо поторопились закрыть её, и Рэй лично задвинул аварийные крестовые перекладины против разгерметизации.

Правда, входов сюда было ещё три, но заняться ими они всё равно не успели бы.

Когда женщин стали заталкивать в люк спасательной капсулы, те, разумеется, принялись снова протестовать и ругаться.

Рэй быстро угомонил их, выдав заготовленную версию о том, что некая часть бацилл, которые они тут вывели, «случайно» вырвалась на свободу, и через десять часов всей Станции конец.

Противовируса ещё