ним заговорила? — Алексей Иванович кивнул. — Что-то там не так. Может, бьет она его, поэтому он такой зашуганный и нелюдимый.

— Может быть, я сам не знаю, он вообще людей шарахается, как дикий котенок.

— Давай наведаемся к ним в гости. Возьмем Татьяну Александровну, она хоть и терапевт, но вдруг что подскажет, если у нее реально спина больная. Задано выясним все.

— Согласен, давай только ближе к выходным. Я как раз резину поменяю, говорят, заморозки уже скоро будут.

Всю обратную дорогу Кир продолжил ломать голову над запуском «Лимона». Вроде вся схема работает правильно, плазму удается получить, но она слишком не стабильна и удержать ее в магнитом поле не удается. Он понимает, что это вызвано нестабильностью используемых элементов для получения плазмы, но он перепробовал уже все доступные элементы из таблицы Менделеева. Это тупик. Единственное, что остается, это варьировать мощность магнитного поля и интенсивность нагрева плазмы, но Кир прекрасно понимает, что это лишь самоутешение, которое не даст больших результатов. Перед глазами проплывают картины из видения: занесенные снегом пустынные улицы, темные оконные проёмы промерзших домов, заледеневший труп в куче тряпья в кафе. На долю секунды увидел лицо мертвого человека из видения. Сейчас, сидя в автобусе, когда сознание не затуманено видением, смог вспомнить, что замерзшим человеком был он сам. Опять страх. Животный, первобытный страх. Кир понимает, что это всего лишь инстинкт самосохранения сигнализирует организму, о необходимости активизироваться для выживания, но перебороть это чувство все равно не может. Внутренности слиплись в один комок и начали медленно подниматься к горлу, стягивая ледяными жгутами живот и грудь. Мальчик закрыл глаза, вспоминая так успокаивающие его узоры на парте, и сделал несколько глубоких вдохов ртом. Сухой, раскаленной печкой воздух внутри автобуса моментально высушил губы и неба. Он облизнул их шершавым языком, пожалев, что впопыхах забыл дома термос с чаем.

Кир ненадолго задумался о своем отце, ведь если бы их семья была полноценной, у него бы было намного меньше проблем. Ему бы не пришлось ухаживать одному за мамой и тащить на себе все хозяйство. Возможно мама бы вообще не заболела. Может она стала такой из-за его отклонений? А что если папа бросил их, когда узнал что сын не такой, как все? Слишком много вопросов, ответов на которые он, вероятно, никогда уже не получит.

Продавщица в магазине встретила все тем же настороженным взглядом.

— Мне минералку. — Кир указал рукой на ряд зеленых бутылок, сиротливо стоящие на почти пустых полках магазина.

Продавщица удивленно вскинула брови и поставила на прилавок напиток.

— Откроете? — спросил Кир, протягивая помятую купюру.

Достав из-под прилавка затертую открывалку, привязанную бечевкой к весам, женщина открыла бутылку и отсчитала сдачу.

Солоноватый вкус минералки приятно смочил род. Пузырьки газа чуть покалывают пересохшую гортань, но Кир все равно продолжает жадно пить.

— Смотри не поперхнись. — Знакомый старушечий голос проскрипел из-за спины.

Мальчик даже не сбавил шаг, лишь оторвался от бутылки и вытер рукавом губы. Старуха довольно быстро поравнялась с ним и пошла по левую руку, то и дело, заглядывая ребенку в лицо. В руках она крутит большой спелый лимон, то поглаживая его, то чуть царапая грязными ногтями. Хорек пушистой молнией бегает под ногами бабки, время от времени забираясь ей на плечи и так же быстро спускаясь обратно.

— Что молчишь? — Старуха ловко подкинула лимон в воздух и поймала его другой рукой. — А-а-а, понятно. Перепугали учителя мальчонку?

— Отстань.

— Иль замерзнуть боишься? А может и то и другое вместе. Ну, хоть бояться то ты умеешь, не совсем деревянный.

— Я же сказал, отстань.

— А если не отстану, то что? Прогонишь меня или убежишь? — Бабка ехидно улыбнулась, обнажив несколько гнилых зубов на голых деснах.

Кир громко вздохнул, засунул бутылку в карман анорака и прибавил шагу.

— Лимон никак не расцветет? Совсем ты застопорился. Проще надо быть. Думаешь слишком много. — Старуха надкусила лимон и еще раз подкинула его в воздух. Хорек спрыгнул с ее плеча и перехватил цитрус прямо на лету.

— Я уже все попробовал. Может его вообще не реально запустить.

— А точно все? Слишком узко смотришь. Очевидное то прямо перед носом.

Кир посмотрел на собеседницу, которая чуть прищурившись, разглядывает зверька, грызущего лимон. Старуха выглядит так, словно знает очевидный ответ на проблему «Лимона». Но ведь она же просто плод его сознания, и если знает она, то знает и он.

На долю секунды он потерял равновесие, не заметил торчащий кусок асфальта на тротуаре прямо под ногами. Несколько неуклюжих шагов и взмахов руками помогли устоять на ногах, только минералка расплескалась из открытой бутылки и намочила куртку. Потерев мокрое пятно руками, Кир осмотрелся по сторонам, старуха исчезла так же внезапно, как и появилась. В этот раз видений после ее ухода не последовало, и он облегченно выдохнул.

Мама сидит ровно на том же месте, где он ее и оставил, лишь полупустая тарелка с завтраком и шум включенного крана в туалете говорят о том, что она вставала.

Кир молча разделся, оставил рюкзак у входа и выключил воду. Состояние мамы становится только хуже и хуже. Раньше она могла что-то достать из холодильника и самостоятельно поесть, сейчас она начала забывать выключать воду за собой, выключать свет в комнатах и оставляет открытыми двери. Кир убрал со стола, отвел мать в комнату и усадил перед телевизором. Щелчок, еле слышный звон и кинескоп медленно посветлел, показав мужчину в костюме, читающего с бумажки очередную сводку новостей. Оставив рядом с мамой стакан воды, он вернулся на кухню. До ужина у него еще часов пять, так что можно погрузиться в работу. Подкинув дров в почти погасшую печку, он вернулся на кухню и сообразил себе поесть. Все те же бутерброды с сахаром и маслом и молоко в треугольнике заменяют ему почти всю еду.

Гудение люминесцентных ламп, которое перестаешь слышать через минуту и минилаборатрию залил холодный свет. Скинув в мусорное ведро вчерашние бутерброды и прокисшее молоко, он поставил на стол свежее и включил магнитофон. Хоть музыка и не вызывает у него никаких эмоции, но именно электронные мотивы Шульце помогают настроиться на работу.

Стрелка часов бежит неумолимо быстро. Солнце давно опустилось за ломаную линию гор и теперь улицу освещают только тусклые лампы фонарей. Кир не вставал из-за стола, исписав уже больше сотни листов, которые уже лежат по всем поверхностям лаборатории. Но решение так и не идет. Одна из ламп на потолке начала мигать, напоминая, что подошло время к ужину, но