Безупречно сыграв роль девочки, которая растет в семье отпетой наркоманки, Аня, подпрыгивая, улетела в школьную столовую. Лена сидела с видом суслика, которого поразил удар молнии.

– Немедленно уходите, – прошипела Наталья Николаевна. – На что вы рассчитывали, врываясь сюда? Какую цель преследовали?

Елена не смогла адекватно отреагировать на гневную отповедь директора, до ее разума в тот момент наконец дошло: она абсолютно не знает свою дочь, Аня совсем не та, какой кажется.

– Где? – произнесла она одно лишь слово.

– Что? – рассердилась Наталья Николаевна.

– Где она этому научилась? – пробормотала Лена. – Почему? Мы с Витей внушали дочери библейские истины.

Директор встала.

– Ступайте прочь. Исключительно ради Ани, которая обожает непутевую мать, я не стану звонить ни в органы опеки, ни в милицию. Даю вам месяц. Бросайте пить таблетки, попытайтесь стать нормальной матерью талантливой девочке. Я буду пристально следить за вами. Если пойму, что вы не собираетесь меняться, начну действовать.

Елене пришлось спешно уйти домой под неодобрительным взглядом школьной начальницы, а потом и ее секретарши, которая, как всегда, прекрасно слышала беседу в кабинете у Натальи Николаевны.

С того дня жизнь Елены превратилась в настоящий кошмар.

Утром в школу уходила аккуратно причесанная, одетая в скромное платье отличница. Вечером, когда Лена возвращалась после работы, она находила дома размалеванное чудовище с пирсингом, которое разговаривало матом. Анечка окончательно затерроризировала мать, выбрасывала из окна продукты, которые любила Лена, пачкала ее одежду, выселила ее из спальни в темный чуланчик, где когда-то Витя хранил инструменты. В конце концов Лена не выдержала и крикнула:

– Ну в кого ты такая уродилась?

– Отличный вопрос, мамундель, – захихикала Аня, – уж точно не в тебя, дуру!

– Верно, – кивнула Елена, – ты мне не родная дочь, мы с Витей взяли тебя из приюта.

До той беседы Лене ни разу не удавалось ни смутить, ни лишить Аню самоуверенности, но, услышав последнюю реплику, дочь растерялась, правда, при этом попыталась сохранить лицо, и взвизгнула: «Врешь!»

И тут у Лены лопнуло бесконечное терпение. Она взяла ключи, спустилась в подвал, где у всех жителей дома имелись небольшие кладовки, вытащила из темного угла тряпичную сумку и протянула Ане со словами: «Изучай. Мы с папой сохранили твои вещи, уж не знаю, по какой причине. Сложили их в торбу вместе с документами и спрятали как можно дальше. Можешь считать и Витю, и меня врунами, но мы хотели оградить тебя от нелицеприятной правды».

Аня, растеряв наглость, вытащила из пакета ситцевое платье в белый горошек, нитяные колготки темно-синего цвета, оранжевые сандалии, розовые трусики и панамку. «Что это за дрянь?» – подскочила она. «Это одежда, в которой тебя нашли на пороге приюта, – пояснила Лена, – дальше история болезни девочки, которая в пять лет умела произносить лишь свое имя и больше ничего. Почитай – и поймешь, сколько сил в тебя вложили приемные родители. Извини, мы не оказались ни богатыми, ни знаменитыми, прости, что папа рано умер и у меня теперь не хватает ни денег, ни сил, чтобы водить тебя по театрам».

Всхлипнув, Лена убежала, Аня осталась в подвале.

Через час она вернулась и объявила: «Я не просила меня забирать. Все детство мучилась: ну почему я родилась у такой дуры, как ты? Теперь понимаю: ты мне не родная мать, и это меня только радует. Ужасно знать, что у тебя генетика идиотки. А еще я поняла: папа умер из-за твоей тупости. Кто не заметил у мужа первых признаков заболевания? Ты по менталитету кастрюля».

Елена задохнулась и замолчала.

– Вам не позавидуешь, – прошептала я, вспомнив свой недолгий педагогический опыт.

– Чего вы хотите от нас? – спросил Чеслав. – Мне думается, девочку надо показать опытному психологу.

– Я хочу ее отдать, – еле слышно пробормотала Лена.

– Нам? – испугался Димон и начал теребить свои длинные волосы, собранные на затылке в хвост.

– Нет, найдите ее биологических родителей, – попросила Лена.

Чеслав посмотрел на Марту.

– Вы надеетесь, что наша группа обнаружит женщину, которая почти десять лет назад подбросила к двери приюта пятилетку? – уточнила Карц.

Лена кивнула.

– Мы не волшебники, мы только учимся, – перефразировал известное высказывание Димон.

– Но вы помогли Рите Малковой, – вдруг сказала Лена.

Я вздрогнула. Дело Малковой! Абсолютно безнадежное, провальное, с уликами, указывающими на убийцу, человека, который, как потом выяснилось, был совершенно ни при чем.

– Рита лежала в нашей больнице, – шептала Лена, – мы с ней подружились, она позвонила…

– Спасибо, – остановил Киселеву Чеслав, – нам не нужна история о том, каким образом вы узнали о нашем существовании и кто вас сюда направил. Я имею четкие указания, предписывающие заняться вашей проблемой.

Мною овладело безудержное любопытство. Ага, сейчас Чеслав наконец-то проговорится и сообщит, кому он подчиняется. Однако начальник сказал совсем другое:

– Правда, я имею право отказаться, если…

– Можно попробовать, – неожиданно влез в разговор Димон. – Но зачем вам родители Ани? Не проще ли отказаться от девочки и вернуть ее в детдом?

– В пятнадцать лет? – слабо улыбнулась Лена. – Есть законы, которые охраняют права ребенка. Аня удочерена официально, она прописана в нашей квартире.

– Хотите лишить ее права на жилплощадь? – предположила Марта.

Лена сузила глаза.

– Конечно, нет. Аня моя дочь, она запуталась, винит в своем душевном дискомфорте женщину, которая взяла ее на воспитание. Выкинуть ребенка на улицу я не способна, хоть она и издевается надо мной.

– А-а-а, – протянула Марта, – думаете, что дама, произведшая Анечку на свет, обрадуется, узрев на пороге дочь, от которой отреклась? Схватит ее в объятия, поцелует, приголубит, заберет к себе, а вы вздохнете полной грудью?

Лена вскочила.

– Ни черта ты не понимаешь!..

На секунду мне показалось, что я сижу в зрительном зале и наблюдаю за пьесой, которую разыгрывают актеры. Вроде все хорошо, но это всего лишь спектакль и кто-то фальшивит.

– Я абсолютно уверена, что родная мать Ани, если она, конечно, жива, весьма непорядочная особа, – чеканила слова посетительница, – ни одна нормальная женщина не оставит практически немую малышку. Я найду эту… эту… эту…

– Мать, – подсказал Димон.

Елена косо посмотрела на нашего хакера.

– Да, верно, мать, и покажу ее Ане. Пусть девочка увидит, кто произвел ее на свет! Авось тогда оценит меня по достоинству.