– Да тысяч в семьдесят обошелся. А может, и в семьдесят пять.

Коп подается еще ближе. Пытается заглянуть в сумрак салона позади Лютера.

– У меня у друга примерно такой. Так он весь зад переделал. Превратил его в авто для утех.

Лютер выдавил улыбочку. Он тоже переоборудовал салон, хотя и не для любовных целей.

– Да? Я тут тоже кое-что перелицевал.

Какую-то мучительную секунду он ожидает, что коп сейчас попросит его куда-нибудь подкинуть.

– Машина дорогущая, в общем, – добавляет Лютер с ноткой снисходительности. – Не думаю, что слуге закона такая по карману.

Коп твердеет лицом.

– Ты тут не умничай. Езжай давай.

– Удачного дня, шеф.

Трогая машину с места, Лютер видит, как в здание входит профессор.

Вот же черт, теперь придется платить за парковку.

Несмотря на групповой протест доктора и моего бойфренда, я поднялась и решительно оделась. Фин этому не обрадовался. Дать мне свой мобильник для звонка Хербу он отказался, но не уступил и вещмешка, где лежала моя трубка. В порыве я выскочила вслед за ним наружу – под промозглый колкий дождик, от которого я невольно зажмурилась. И тут Фин допустил ошибку, еще более крупную: в попытке сдержать он схватил меня за предплечье.

– Джек, я тебя не отпускаю. Тебе надо…

Я крутнула рукой, сбивая его хватку, а затем ухватила ему запястье и, задействуя импульс, провела прием. Фин рухнул на колени – не из желания взмолиться, просто иначе он бы вывихнул локоть. А может, действительно просил пощады. Хотя при всей моей злости в этот момент мы оба знали, что вреда ему я не причиню.

– Фин. Не говори, что мне можно, а чего нельзя. Это, во-первых. И не пытайся сдерживать меня физически. Никогда. С этим разобрались?

Фин смотрел на меня снизу глазами побитой собаки.

– Джек, в твоем состоянии…

– Лютер – самый опасный из всех известных мне психопатов, а уж я их повидала куда больше, чем мне положено по справедливости. И я не хочу весь остаток жизни пугливо озираться в ожидании, когда он сделает свой выпад.

– Пускай этим займется Херб. Он хороший спец.

– Я лучше.

– Ты, понимаешь, Джек, – я не вынесу, если что-нибудь случится с тобой… или с вами, – добавил он, прикладывая ладонь к моему пузу.

Я ощутила, как ребенок во мне солидарно дрыгнул ножкой.

Выпустив руку Фина, я направилась к красной «Тесле Родстер», припаркованной на местах для инвалидов. Не машина, а птица; последняя из игрушек Гарри Макглэйда – полная электрика, разгон с нуля до ста в четыре секунды. Хозяин сейчас сидел на водительском сиденье, играя со своим сотовым. Стуком в окошко я игруна вспугнула. Он опустил стекло, заранее хмурясь своим небритым лицом. Седины у него изрядно прибавилось с той поры, как мы с ним двадцать с лишним лет назад сотрудничали в отделе нравов. Спустя годы злодейка судьба снова справила так, что мы с ним оказались в партнерах, только уже в частном порядке. Пятичасовое пребывание с Гарри Макглэйдом заставляло меня тихо тосковать по работе где-нибудь в убойном отделе, но чтобы только без него.

– У тебя сердитый вид, – бдительно сказал он. – Что стряслось? Доктор сказал, что ты не беременна, а просто разбухла до неприличия?

– Ах вот как ты прикрываешь мне спину? Игрой в бирюльки?

– «Башня безумия». Инопланетяне сейчас всех моих овец растырят[7].

– Дай-ка сюда твою трубку.

Он настороженно отстранился вместе с ней.

– Испортишь мне все тут.

– Не испорчу.

– Не верю. Вон глазищи полыхают, как у горгоны на сносях. Признайся, у тебя гормональное бешенство?

– Дай сюда твой гребаный айфон или морду расцарапаю!

Он дал. Я набрала Херба.

– Тебе сюда нельзя, – коротко сообщил тот.

– Да вы что, сговорились? Если еще один начнет поучать, что мне можно, что нельзя, я тут свихнусь!

– У нее гормональный взрыв! – вместо меня заорал в трубку Макглэйд. – Беги к канадской границе, еще успеешь!

Из-за его ора я прослушала, что мне ответил Херб.

Я отошла от «Теслы» подальше, за порог слышимости.

– О! Она у меня еще и трубу увела! – не унимался мне вслед Макглэйд.

– Херб, извини, я прослушала. Повтори еще раз.

– Железнодорожный мост на Кензи-стрит. Там все скверно, Джек.

– Откуда ты знаешь, что это Лютер Кайт?

В ответ тишина.

– Херб? Алло, ты где?

– Он… гм, Лютер кое-что оставил. Кое-что с твоим именем. Так что не надо сюда. Лучше я сам к тебе подъеду, когда закончу.

– Встречаемся в десять, – сказала я и ушла со связи.

Со мной поравнялась машина – новый «Форд Бронко» Фина.

– Извини, – сказал он, – тебя подвезти?

Я уперлась руками в свои дикорастущие бедра.

– Давай. К месту преступления. Или ты опять будешь меня удерживать?

– Да уж ладно, – ответил он со вздохом.

На Фина я все еще злилась, но нельзя забывать, что альтернативой было ехать с Макглэйдом. С которым торчать в машине – примерно то же, что сверлить зубы, только чуточку хуже.

– Ладно. Жди здесь.

Я пошла отдавать Гарри мобильник и сказала, куда мы направляемся.

Тот нахмурился.

– Ты уверена, что тебе непременно туда надо, в твоем состоянии?

– Макглэйд, я беременна, а не беспомощна.

– А эта твоя… прекогниция?

– Надо говорить «преэклампсия».

– Я почему-то подумал, что ты так и скажешь.

– А вот это уже прекогниция, – вздохнула я.

– Ты ж вроде только что сказала «преэклампсия»?

– Да. Значит у тебя она есть, прекогниция. Дар предвидения. Раз ты предвидел, что именно я скажу.

Он мотнул головой.

– Ох-х. Это я, наверное, подхватил от той птахи по вызову. Надо было предвидеть такие последствия.

Меня всегда озадачивало: Макглэйду просто нравится выносить людям мозги, или он в самом деле такой тупой? Ладно, пускай лучше тупой.

– Ну и тупой же ты, – сказала я ему.

– Ох ты огроменная. Я, кажется, даже чувствую твою силу тяготения. Может, тебе лучше домой? Ляжешь там, и пускай предметы вокруг тебя кружатся по орбите.