— Прежде чем дать ответ, еще раз все хорошенько обдумайте и взвесьте, но помните, у нас осталось мало времени. В крайнем случае послезавтра я уже должна знать ваше решение, — подчеркнула Маргарита. — Мы отправляемся в путь на следующей неделе, а еще надо успеть выправить подорожную.

Когда Маргарита закончила, в комнате несколько мгновений царила тишина, потом все заговорили разом — поднялась целая буря возражений и насмешек, лишь немногие по-прежнему хранили молчание.

— Ни за что! Маргарита, ты, должно быть, спятила? Говорят, что эта царица просто чудовище. Ведь она может перерезать любой из нас горло за один неверный стежок! Ради этого ехать в такую даль?! Да ни за что на свете!

Не обращая внимания на колкости и язвительные насмешки уходящих девушек, которые прыскали со смеху, Маргарита обвела комнату взглядом, молча пересчитывая оставшихся. Их было всего пять человек. Подобно большинству вышивальщиц в заведении мадам Фромон, все они прошли долгий путь обучения в качестве простых закройщиц и швей, а затем освоили все более тонкую и сложную работу. Маргарита была бы рада, если бы любая из этих мастериц поехала вместе с ней.

— Вы решили принять мое предложение? — спросила она. Когда все закивали, она продолжила: — Но разве я не сказала, что не смогу взять с собой того, у кого есть семья?

Ее взгляд остановился на одной из женщин, стоявшей со скрещенными руками у стены. Поседевшие волосы заметно старили ее, хотя ей было не более сорока, но восхищали ласковые дружелюбные глаза женщины.

— Я бы поехала, но при одном условии, — решительно произнесла она.

— Но ведь ты замужем, Жанна Дюкор, — мягко остановила ее Маргарита.

— Да для меня было бы счастьем оставить навсегда своего мужа, этого несчастного пропойцу! — энергично возразила Жанна. — Мне некуда было податься с маленькими детьми. Но мой старший сын уже давно вырос и отправился наемником на войну. С той поры уже минуло семь лет, но я верю, что он по-прежнему жив и обязательно вернется. — Она молитвенно сложила перед собой руки, склонив вниз голову. — На тот случай, когда он вернется, я оставлю известие о себе соседке. Она все ему расскажет. Однако я возьму с нее клятву, что она никогда и ни за что ничего не сообщит моему мужу. Чтоб он никогда не смог найти меня. Но я могу поехать при условии, если мне будет позволено взять собой мою дочь. Розу. Ей уже семнадцать, она работает в ателье у мадам Дегранж.

— Ладно. Если она захочет, я возьму ее с собой.

— Может быть, вместе со мной отправится моя сестра, Софи. Она шьет у одной владелицы ателье, хуже которой, наверное, нет никого во всем Париже. Она уже давно подыскивает себе другое место, но это не так просто. Если она заинтересуется, можно мне будет привести ее?

Маргарита кивнула:

— Если не передумаешь, приходи завтра вечером вместе с Розой. Посидим, выпьем винца.

Вдруг раздался еще один голос — приятный, грудной, очень мелодичный.

— Я тоже хотела бы отправиться вместе с тобой, Маргарита! Так устала от однообразной жизни в Париже. Хочется немного развеяться, повидать мир. — Голос принадлежал Виолетте Нарбон, самой обольстительной из вышивальщиц в заведении мадам Фромон, и она явно не кокетничала. На ее красивом лице, обрамленном золотистыми локонами, появилось выражение искренней заинтересованности.

Жанна с откровенным удивлением посмотрела на нее:

— Неужели тебе прискучил Париж и внимание многочисленных поклонников?

Виолетта усмехнулась, хотя в ее синих глазах промелькнуло что-то похожее на печаль.

— Похоже, что так. Мне хочется сменить обстановку. А что до поклонников, то, может быть, тамошние кавалеры окажутся приятнее, чем здешние.

Беря с собой Виолетту, Маргарита предвидела все связанные с этим трудности. Однако у нее не возникло ни тени сомнения, что веселый нрав Виолетты, ее способность видеть смешное очень бы пригодились в тяжелые минуты вдали от родины. Затем, повернувшись к трем оставшимся девушкам, которые о чем-то перешептывались вполголоса, она спросила:

— А вы? Шарлотта, Гортензия, Берта?

— Мы еще думаем об этом, — почти хором ответили они, однако в их голосах явственно слышались нотки неуверенности.

Все засобирались домой, и Маргарита всем пожелала спокойной ночи. Мысленно подводя черту под их беседой, Маргарита сделала вывод, что вместе с ней в Россию собираются ехать четверо. Она сразу сообщила обо всем мадам Фромон, которая встретила ее известия с одобрением.

— Отлично, Маргарита. Те, кто едет с тобой, настоящие мастерицы своего дела. Теперь вдали от Парижа тебе не будет так одиноко. Я бы огорчилась, если бы ты отправилась в такую даль совсем одна.

Едва Маргарита вышла из мастерской мадам Фромон, как столкнулась у дверей с Изабеллой Пэрон, одной из молоденьких швей, явно поджидавшей ее.

— Минуточку, мадемуазель Маргарита! Одну минуточку, мне так надо поговорить с вами. Пожалуйста!

— Конечно, Изабелла. Я слушаю тебя. — Маргарита знала всю подноготную жизни молоденькой девушки. Она жила вместе с больной матерью и грубым отчимом. Перед тем как очутиться у мадам Фромон, она, будучи совсем ребенком, вместе с матерью работала на шелковой фабрике в очень плохих условиях. Нелегкая жизнь, недоедание не прошли бесследно, невысокая, худенькая, тоненькая Изабелла выглядела старше своих шестнадцати лет. Она стояла с убранными под шляпкой волосами, но даже вечером был заметен нездоровый землистый цвет ее лица, а также желтевший под глазом синяк.

— Возьмите, пожалуйста, меня с собой в Россию! — умоляющим голосом воскликнула девушка. Нельзя было не заметить отчаяния в ее светло-голубых глазах.

— Как ты узнала, что я еду туда? Ведь тебя не было в мастерской.

— Пока я подметала полы, я краем уха слышала, как другие девушки шутили по этому поводу, покидая мастерскую. Потом я подслушала разговор между Жанной и Виолеттой, когда они одевались в передней.

Маргарита вздохнула:

— За те полгода, что ты работаешь у мадам Фромон, я заметила, какая ты на редкость прилежная работница. Однако я уже набрала нужное мне количество человек. Кроме того, твой отчим будет явно против, да и мадам Фромон вряд ли согласится, ведь еще не закончился срок твоего ученичества. Мне очень жаль, Изабелла. — Маргарита двинулась было вперед, но девушка удержала ее, схватив за рукав.

— Пожалуйста, погодите! Моя мать хочет, чтобы я уехала! Она хорошо знает, как меня колотит мой отчим, и ни она, ни я ничего не можем поделать с ним. Я несколько раз убегала из дому, но он всякий раз отыскивал меня и силой возвращал обратно. Если я попаду в Россию, то там он меня никак не достанет. — Внезапно на ее глазах заблестели слезы, и в отчаянии она крикнула: — Клянусь, я буду шить даже тогда, когда уже буду падать от усталости. — Она разрыдалась.

— Успокойся! — Маргарита, чуткая к чужому горю, была поражена отчаянием девушки. Обняв Изабеллу за плечо, она отвела ее обратно в мастерскую, боясь, что шумные рыдания привлекут внимание прохожих. Прижимая к себе девушку, она вдруг под слегка задранным рукавом платья увидела на ее предплечье черный кровоподтек. Вспомнив, что в письме царице говорилось о четырех или пяти вышивальщицах, она коротко вздохнула.