Теперь, когда пришло материальное благополучие, было бы естественно завести детей, на что не очень тактично порой намекали знакомые. Но, будучи медиком по образованию, Милочка знала, что детей у нее быть не может. Сначала она плакала, а потом как-то успокоилась – не дал Бог, что же делать. И нерастраченную материнскую любовь она делила между Севой и племянниками.

Брат Николай старше Милы на два года. Растила их мама, которая умерла, когда Мила поступила в институт. Казалось бы, при двух женщинах Николай должен стать главой семьи – но нет: он рос мальчиком тихим, учился средне и большую часть времени проводил за книжками. Мама звала его мечтателем – он мог часами сидеть, глядя в одну точку, и размышлять о чем-то своем. Милочке втайне хотелось, чтобы брат был побойчее – подружки иногда хвастались похождениями своих братцев. Да и фраза типа «Вот мой брат тебе покажет» не шла у нее с языка, так как Коля – Мила почему-то была в этом уверена – никогда никому ничего показывать не будет и в драку ради нее не полезет. Зато мама была спокойна – Николай не пил, не курил, по улицам не шлялся, от армии у него было освобождение по причине плоскостопия. Сразу после школы он поступил в институт, на последнем курсе женился – Галя уже ждала ребенка.

Теперь племянников было уже двое, и Мила баловала их как могла. Золовку она недолюбливала – сквозь неизменную любезность и ласковый говорок Галины сквозила зависть. По-человечески это было даже понятно: брат в своем министерстве получал весьма средне, и позволить себе что-то просто для удовольствия они могли не часто. Хоть и не бедствовали – Галина тоже работала. Когда компания набирала персонал, Милочка хотела пристроить брата на какую-нибудь должность. Она позвонила золовке. Та обрадовалась и пообещала провести с мужем «воспитательную работу». Но случился скандал, и все Милочкины благие намерения и надежды Галины рухнули.

Отношения брата с Севой всегда были довольно прохладные – сначала Николаше не нравился лимитчик, женившийся на сестре, потом он с недоверием отнесся к коммерческим способностям родственника. Но в последнее время брат был сдержан, вежлив и, явно под влиянием жены, всячески выказывал Севе свое расположение. Милочка устроила «семейный ужин», на котором и должна была возникнуть тема совместной работы. Они с Галиной предварительно все обсудили, и та долго натаскивала мужа. Но Галина прийти не смогла – у одного из мальчишек подскочила температура. И Николай, лишенный сдерживающего фактора – бдительной жены, после пары рюмок вдруг пошел вразнос – стал требовать 50 процентов акций и контроль за распределением прибылей.

– Николаша, опомнись, какие акции! – Мила смеялась. Такое просто нельзя было воспринимать серьезно.

– А ты не лезь, я для тебя же стараюсь… Горбатишься на своего муженька, а что тебе-то принадлежит? Он тебя эксплуатирует…

Милочка быстро перевела разговор на политику. Мужики это обожают и часами могут обсуждать Думу, выборы, мэрию. Сама она политикой не интересовалась совершенно. Конечно, Мила знала, что это тоже бизнес и занимаются им люди серьезные и далеко не бедные. Но где-то в подсознании сидела мысль, что все это не совсем взаправду. Своего рода лохотрон – деньги собирают со всех, а выигрывают несколько человек, которых и по телику-то не показывают. А те, кто болтает, – это так, балаганчик. Только очень дорогостоящий. Выборы! Внеочередные! Какой смысл менять шило на мыло? Почему не построить больницу? Памятник жертвам репрессий? Им, жертвам, он не нужен. Почему не купить стерилизаторы в районные поликлиники? А то во всем мире борются со СПИДом и гепатитом, а у них в районке стоматолог бор меняет после третьего пациента.

Еще более загадочным казался тот факт, что люди, совершенно к политике не причастные, способны с пеной у рта о ней спорить. Тем не менее уловка подействовала, и некоторое время все хором ругали правительство.

Потом брат вдруг стал рассказывать, что сделают коммунисты с капиталистами – такими как Сева, – когда вернутся к власти:

– А они вернутся! Русский народ без кнута не может. Демократия эта – фигня. Все разворуют, и опять коммунисты придут: делить ворованное на всех…

Мила даже внимания особого на этот бред не обратила: ну выпил лишнего, жены рядом нет, под локоть никто не толкает – вот и разошелся. Но Сева, оказывается, все слушал внимательно и на следующее утро твердо сказал Милочке, что Николаша с ними работать не будет. Никогда. Мила растерялась. Она никак не могла понять, что так задело мужа.

– Сева, да ты что? Ну выпил Николай, его всегда несет после третьей рюмки. Помнишь, у нас на свадьбе, что он учудил… Галя уже звонила, извинялась за него…

– Ах, Галя звонила! Эта не только позвонит, но и прибежит, лишь бы ты не перестала таскать им барахло сумками. Ты же в гости к брату каждый раз едешь, как Дед Мороз, с мешком. Только не раз в год, а каждый месяц.

– Ладно тебе, мы неплохо зарабатываем, а на мальчишек знаешь сколько всего надо…

Но переубедить мужа она не смогла.

– Твой брат – оголтелый коммунист, – возмущался Сева. – Не дай бог завтра переворот; он лично меня повесит на первом же фонарном столбе… Ишь ты, контроль за распределением прибылей, акции ему! А с какой стати? Что он вложил? Вон Генка, когда начинали, мотоцикл любимый продал… А этот – «прибыли распределяются в равных долях»! Пусть заработает свою прибыль, а потом распределяет!

Честно сказать, они здорово тогда поругались. Мила во что бы то ни стало хотела помочь брату упрочить его материальное положение. Сева, не будь дураком, смог найти нужный аргумент, чтобы избежать нелюбимого родственника.

– Хорошо, – в какой-то момент бесконечного спора сказал он. – Я найду ему место. С одним условием. Вот скажи мне честно – ты уверена, что он сможет у нас работать? Ведь это живой бизнес. Ответственность. Деньги – не только наши. Ты можешь за него поручиться?

И Мила отступилась. Она вдруг подумала, что совершенно не представляет, как Николай сможет освоиться в компании. Пару лет назад ему дали должность начальника отдела. Да, пост был во многом номинальный, и подчиненных всего три штуки. Но, слушая монологи Николая на тему «Как я изменю все теперь, когда я стал главным», можно было подумать, что он по меньшей мере замминистра. И ведь что самое ужасное – реально он ничего не изменил. Организаторские способности брата равнялись нулю, а умение ладить с людьми вообще можно оценивать скорее со знаком «минус». Честно сказать, Николаша характером обладал на редкость вздорным, обожал качать права и умудрялся разругаться везде – начиная с детской поликлиники и кончая химчисткой. Обдумав все это, Милочка вынуждена была признать – Сева прав. Она расстроилась и растерялась, не зная, как закончить спор и что теперь сказать Галине. Чтобы подсластить пилюлю, муж предложил оплатить мальчикам летний лагерь, и Милочка с благодарностью согласилась. Размолвка была забыта.

Так и остался Николаша работать в своем министерстве.

Милочка подумала о том, что скажет брат, когда узнает, что Сева ее бросил. Да уж, ничего хорошего не скажет. Поэтому звонить брату она не стала, а позвонила Наташке – лучшей подруге еще с институтских времен.