– Прежде было много различий, а ныне все смешалось, – махнул рукой степной ган, – и язык ныне общий, и боги.

– Так ведь ты иудей, – поймал его на противоречии Гийом.

– Бога Яхве я, безусловно, чту, – скорчил скорбную мину Карочей и тут же подмигнул собеседникам хитрым глазом, – но и славянских богов не забываю. Дело это не хлопотное, а душе покойней.

– Разумно, – кивнул головой граф Гийом, принявший вроде бы христианство, но особого рвения в новой вере не проявлявший.

– А зачем к нам пожаловали? – спросил Трасик. – Это ж какой путь вам пришлось проделать!

– И не говори, князь, – всплеснул руками Карочей. – Кабы знал, что столько мытарств на этом пути приму, с места бы не двинулся. Северный путь нам перекрыл князь Гостомысл Новгородский, пришлось пробираться через Византию. И нельзя сказать, что путь тот опасный, но уж больно накладен. Всем платить надо. Благо нас каган златом снабдил, а для купцов тот путь сущее разорение. Если бы император Людовик укротил ругов, то это пошло бы на пользу и вам, и нам.

– Легко сказать, – хмыкнул граф Гийом. – У кагана Славомира одних ротариев больше десяти тысяч. Добавь еще племенные и городские ополчения. Такую силу даже императору Людовику не одолеть.

Трасик с саксом был согласен. Уж коли великий император франков Карл не рискнул связываться с каганом ругов, то его сыну и внукам, находящимся в вечных раздорах, и вовсе с ним не совладать. Хитры эти рахдониты, если решили чужими руками жар загрести. Только ведь на Людовика Тевтона где сядешь, там и слезешь. Он только по виду выглядит юным и простоватым, а умом никому не уступит.

– По слухам, у вас в Хазарии разразилась нешуточная война? – пристально глянул в глаза скифу Трасик.

– Это откуда у тебя такие сведения, князь? – удивился Карочей.

– К кагану Славомиру прибыл боярин с юга, по имени Драгутин, он и сказал.

– Шатун! – воскликнул громко ган, чем привлек к себе внимание пирующих. – Быть того не может!

– За что купил, за то и продаю, – усмехнулся Трасик. – А чем так страшен боярин Драгутин?

– Драгутин – лютый враг Тургана, – нехотя ответил Карочей, взявший наконец себя в руки. – Это он подбивает русаланов к бунту против кагана.

Неприятности, выпавшие на долю хазарского кагана, оставили князя Трасика равнодушным, у него и своих забот хватало. Взять хотя бы братичада Сидрага, который спит и видит себя на микельборском столе. У Трасика среди окружения Сидрага были соглядатаи, от них он узнал, что княжич встречался на острове Рюген с боярином Драгутином. Имя боярина ничего князю не говорило, и он пропустил это сообщение мимо ушей, и, вероятно, напрасно это сделал. Впрочем, пока особых причин для беспокойства не имелось, поскольку влияние пришлого ведуна-даджана в Варгии равно нулю. Сидраг, не получивший поддержки у кагана Славомира, ухватился за соломинку. И было бы очень хорошо, если бы эта соломинка увлекла беспокойных братичадов князя Трасика если не на дно, то в далекую Хазарию, подальше от ободритских земель и славного города Микельбора. Этот город Трасик восстановил, можно сказать, собственными руками и никому не собирался его отдавать.

– И куда отправился Драгутин с острова Рюген? – спросил любопытный скиф.

– Кажется, в Волынь, – пожал плечами Трасик. – Каган Славомир и кудесник Велимир отказали ему в поддержке.

– Получившему отказ у Белобога самое время обратиться за помощью к Чернобогу, – скривил губы граф Гийом.

– А в Волыни есть капище Велеса? – спросил Карочей.

– Самое большое в Варгии, – нехотя отозвался ободритский князь. Трасику вдруг пришло в голову, что Сидраг не случайно отправился в Волынь. Пока что жрецы Велеса поддерживали младшего сына князя Витцана, но все может быть. Более коварного человека, чем кудесник Чернобога Гордон, князю встречать еще не доводилось. Пятнадцать лет назад он здорово помог молодому княжичу Трасику, но за эту помощь пришлось заплатить слишком большую цену. Кто знает, не захочет ли Гордон изменить сложившийся порядок вещей в невыгодную для Трасика сторону. С него, пожалуй, станется. Ибо кудесник жаден до золота и власти, как, впрочем, все жрецы Волосатого бога. Надо будет расспросить поподробнее этого хитроватого скифа о пришлом боярине, чтобы не оказаться по чужой милости в дураках.

Пир закончился раньше, чем ожидал Ицхак. Да и пьяных за столом практически не было. Людовик Тевтон мало что унаследовал от своего отца, прозванного Благочестивым, если, конечно, не считать изрядного куска империи и равнодушия к вину. И окружению приходилось с этим считаться. Ицхак критическим взглядом окинул покои, выделенные ему сыном императора, и укоризненно покачал головой. Еще одной неприятной чертой Людовика была скупость. Во всяком случае, чем, кроме скупости, можно объяснить убогое убранство жилища одного из богатейших и влиятельнейших людей Ойкумены? Да и вообще тевтонские и франкские герцоги и графы оказались, пожалуй, в массе своей победнее хазарских ганов, что славян, что тюрков, что асов, да и простые общинники не блистали сытостью и достатком. Впрочем, Ицхак не торопился делать окончательные выводы, поскольку ему удалось проехать пока только по самому краю империи Каролингов. А в варяжских городах ему и вовсе побывать не довелось. Жучин откинулся на жестковатом ложе, вытянул гудящие ноги и уныло уставился в прокопченный потолок. Нельзя сказать, что его миссия закончилась провалом, но Людовик Тевтон оказался куда менее покладистым человеком, чем уверяли здешние рахдониты. А ведь требовалось от него совсем немного – сковать активность кагана Славомира, чтобы его ротарии не вмешивались в дела Хазарского каганата. Но, похоже, у Людовика было свое мнение на этот счет. Этот далеко не глупый человек быстро сообразил, что выгоднее быть простым наблюдателем, чем таскать каштаны из огня для других. Впрочем, от выгодного союза с каганом Хазарии и рахдонитами он отказываться не собирался.

– Надеюсь, я не помешал тебе, рабби Ицхак?

Ган Карочей вошел в покои Ицхака без стука и предупреждения. Мечники Жучина, стоявшие у входа, пропустили скифа, ибо отлично знали, каким доверием он пользуется у хозяина. Ган был слегка хмелен и полон новостей. Ицхак не стал подниматься ему навстречу, да Карочей и не требовал от него подобных знаков внимания. Без церемоний он подвинул к ложу Жучина тяжелое кресло и, отдуваясь, опустился в него.

– Боярин Драгутин в Варгии, – с ходу выпалил он самую важную из своих новостей.

– От кого ты это узнал?

– От князя Трасика. По словам здешних купцов, Трасик владеет одним из самых крупных и удобных портов на всем варяжском побережье. Людовик Тевтон ободритскому князю благоволит, зато каган Славомир спит и видит, как заменить непокорного князя на его племянника Сидрага.

– Этот Трасик – язычник?

– Как и вся варяжская знать, – пожал плечами Карочей. – Тем не менее с ним можно иметь дело. В Микельборе наши купцы вполне могут найти приют, если им, конечно, удастся проскочить мимо острова Рюген. Князь Трасик собирается в город Волынь, и я напросился к нему в товарищи.