– Моя казна к твоим услугам, боярин Драгутин, – склонился перед пришельцем купец.

– Пока в этом нет необходимости, – спокойно отозвался даджан. – Мы хорошо расторговались привезенным товаром. Я жду от тебя иной услуги, почтенный Никсиня. Я привез привет кудеснику Гордону от кудесника Сновида и хотел бы, чтобы ты поспособствовал моей встрече с первым ближником бога Велеса.

Вообще-то Никсиня предпочитал держаться как можно дальше от мутных дел ведунов Чернобога, но тут случай выдался особый, сулящий не только издержки, но и большие барыши. Именно поэтому купец склонился перед боярином в поклоне и заверил гостя, что сделает все от него зависящее, чтобы эта встреча состоялась как можно скорее.

Вино у купца было отменное, доставленное из далекой Севильи. И хотя гости имели смутное представление о том, где находится этот город, но искусство его виноделов оценили.

– А кто правит Севильей? – спросил любопытный Осташ, не упускавший случая пополнить свой багаж знаний о дальних странах.

– Арабские эмиры, – охотно отозвался Никсиня. – В самой Севилье наши викинги еще не бывали, но сопредельные земли им грабить доводилось.

Судя по всему, Велесовы волхвы не слишком доверяли даджану, прибывшему с далекого юга, поскольку, несмотря на все старания Никсини, не спешили обласкать его своим вниманием. За седмицу, проведенную в Волыни, Осташ уже успел обойти едва ли не весь город, хотя и чувствовал себя здесь не совсем ловко. Боготур, вырвавшись из родного сельца в большой мир и став усилиями родовичей и расположением влиятельных лиц воином Велесовой дружины, все-таки так и не смог до конца привыкнуть к шуму больших городов. Уличная толчея его раздражала, а торг, гудящий божбой и руганью, он и вовсе предпочел обойти стороной. Впрочем, в Волыни хватало мест, где царили тишина и благолепие. Взять хотя бы небольшой пятачок перед капищем Велеса, где Осташ сейчас стоял, с интересом разглядывая размалеванные яркими красками стены вместительного деревянного сооружения, радовавшего к тому же глаз наблюдателя затейливой резьбой. Кроме медвежьей и турьей голов, непременных атрибутов любого капища Волосатого бога, здесь под самой крышей божьего дома красовалась еще и голова дракона, разевающего свою страшную зубастую пасть в сторону любопытствующих горожан. Впрочем, любопытствующих возле капища было как раз немного: волыняне, видимо, побаивались служителей грозного Чернобога и предпочитали не мозолить им глаза. В радимецких землях капища Велеса строили за городской чертой в священных рощах, ибо боги тоже нуждаются в тишине и покое. Но у варягов, похоже, на этот счет имелось свое мнение, и они без стеснения селились рядом со своими богами, наверняка доставляя им массу неудобств нескончаемой суетой. Впрочем, не исключено, что таково было желание самих богов, которые не хотели выпускать из виду ни на минуту чрезмерно расторопных печальников, которым ничего не стоило обвести вокруг пальца не только дальнего араба, но и ближнего радимича, еще помнящего о прежнем вендском единстве. Во всяком случае, не далее как сегодня утром Осташа надули самым бессовестным образом на одном из постоялых дворов, подсунув ему вместо вина совершеннейшее пойло за очень приличные деньги. Обиженный боготур, который, впрочем, ныне оделся как простой мечник, не долго думая, вылил содержимое глиняной кружки на голову хозяину и намял бока его служкам, вздумавшим было проучить слишком привередливого гостя. Нельзя сказать, что за двенадцать лет своего боготурства Осташ проникся тайной мудростью ведунов, но драться его научили, это точно. Богатый набор тычков и подсечек, примененный боготуром против полудюжины служек, вызвал горячее одобрение посетителей постоялого двора, проводивших победителя одобрительным гулом. Возможно, Осташ напрасно затеял спор с хитроумными лужичами, но, в конце концов, сколько же может истинный радимич терпеть издевательства с их стороны.

Осташ так засмотрелся на деревянный храм, выделяющийся сказочной красотой среди окружающих его невзрачных серых каменных построек, что не сразу заметил четырех мечников, неслышно подкравшихся к нему со спины. Мечники были оружны, но без брони, как, впрочем, и сам боготур. Никаких знаков, коими любят себя украшать дружинники здешних князей и бояр, на них не оказалось. И одеждой от прочих волынцев они не отличались. А вот в глазах таилась угроза. Похоже, эти люди имели право спросить с заезжего молодца, почто он так долго трется в месте, для зевак совсем не предназначенном.

– Пойдем с нами, – угрюмо бросил один из мечников.

Осташ оглянулся: площадь перед храмом почти пуста, а прохожие, бредущие мимо, похоже, совсем не интересовались, с чего это злые люди прицепились к гостю, ни словом, ни поступком не заслужившему подобного обращения.

– Ну пойдем, коли так, – сказал Осташ, небрежным жестом поправляя висевший на поясе меч. Он почти не сомневался, что его сейчас введут в двери капища, украшенные резьбой, но ошибся. Его повели в каменный дом, стоящий неподалеку. Дом был велик и скорее напоминал собой небольшую цитадель, недружелюбно относящуюся к окружающему миру. Это недружелюбие проглядывало сквозь небольшие оконца, очень похожие на бойницы. Из всего увиденного Осташ сделал вывод, что бог Велес врагов не боится, чего нельзя сказать о его ближниках, которые своей осторожностью и предусмотрительностью удивили его не на шутку. Осташа провели по деревянной лестнице на второй ярус дома, где он предстал пред грозные очи сухощавого человека с длинным прямым носом и тонкими синеватыми губами. По золотому знаку на его груди Осташ понял, что перед ним ведун очень высокого посвящения. Человек был немолод, белая длинная борода стелилась по его груди, но и не настолько стар, чтобы потрясти воображение своей близостью к миру Чернобога. Ведун сидел в деревянном креслице, положив длинные худые руки на его подлокотники, а рядом с ним стояли два волхва, одетых в белые рубахи, с длинными посохами в руках. На плече самого старого из них сидела сова, второй держал в руках зажженную свечу. Тут уж любой самый простодушный обыватель догадался бы, что перед ним сам кудесник Гордон в окружении первых ближников Чернобога. Осташ слегка удивился, что варяжский кудесник предпочитает черную одежду, – в его родных радимецких землях служители Велеса одевались в белое, – но вслух своего удивления высказывать не стал. Будучи человеком молодым, боготур не мог знать всех мистических тайн, окружающих бога, которому служил, а потому не мог давать советы волхвам, сведущим в таинствах древнего культа. Одно он мог сказать совершенно точно: за ним следили давно и успели приготовиться к встрече.

– Ты боготур Осташ, – холодно произнес человек, в котором радимич признал кудесника. Поскольку это было утверждение, а не вопрос, гостю ничего другого не оставалось, как пожать плечами. – Почему ты служишь даджану?

– А разве Велес враг Даджбогу?

– Не враг, но и не друг, – в голосе Гордона прозвучало раздражение. – Ты не ответил на мой вопрос.

– Такова воля кудесника Сновида, – надменно вскинул голову Осташ. – Даджан возглавил войну против людей, предавших веру предков, и потому боготуры встали под его руку.

– А зачем ты приехал в Волынь?

– Чтобы провести по Калиновому мосту княжича Сидрага.