Его одолевали сомнения.

Она быстро пришла в себя, хотя поначалу здорово растерялась. Она была самой интересной и необычной из всех кандидаток. По правде говоря, он давно не встречал таких женщин.

— Есть ли у вас скелеты в шкафу, о которых мне надлежит знать?

Амалия тут же отвела взгляд и побледнела. На лбу было написано чувство вины. Он оказался прав. Эта женщина затеяла мошеннический обман.

«Немедленно избавься от нее», — нашептывал внутренний голос.

«Сыграй с ней в ее собственную игру», — искушал рассудок.

— Вы явно что-то скрываете. Или считаете в голове своих любовников? — против воли вырвалось у него.

Ее глаза сверкнули яростью.

— Это не ваше дело. Если только вы и сами не занимаетесь подобным подсчетом. Расскажете мне о ваших похождениях, или мне положиться на информацию из «Селебрити спай» и сравнить результат с вашим подсчетом, шейх? — В ее голосе звучали насмешка и презрение.

Вместо того чтобы разозлиться, Зейн улыбнулся. Так ему и надо за его провокацию. Ему не хотелось прекращать перепалку, хотя это шло вразрез с его принципами.

— Это мое дело, если мы продолжим разговор, Амалия. Я не собираюсь извиняться за прошлых любовниц.

Он еще не выбрал кандидатку. Он по-прежнему холост, хотя время женитьбы неумолимо приближалось. Он провел кончиками пальцев по ее щеке. Кожа Амалии была нежнее шелка.

— Все события в вашем прошлом и настоящем будут считаться честной игрой. В моей жизни было достаточно скандалов, и я не хочу иметь дела с ревнивыми бывшими любовницами.

Амалия не убрала его руку. От нее повеяло легким напряжением.

— Это двойной стандарт. И вам прекрасно об этом известно.

Почему эта несносная женщина не расскажет о своем прошлом? Почему его разбирает любопытство относительно той, с которой у него ничего не может быть?

— Мир полон двойных стандартов, — спокойно сказал он.

Амалия уставилась на шейха, воинственно задрав подбородок.

— Позвольте мне кое-что прояснить. Даст ли мне фору моя девственность?

Ее огненный взгляд, подергивание чувственных губ привели в действие воображение Зейна, увидевшего их переплетенные тела на шелковых простынях…

— Я расскажу вам о своих ожиданиях, — продолжил он, отогнав крамольные мысли. — Вам будет предоставлена определенная свобода. Ваша главная задача создать образ прекрасной семьи и родить наследника. Роман с другим мужчиной будет иметь катастрофические последствия. Пресса не оставит от нас мокрого места, а в стране начнутся беспорядки.

— Ваше высочество обещает, в свою очередь, хранить верность супруге?

Это была игра. Они оба притворялись, что увлечены ею, хотя прекрасно знали, что игра закончится ничем. Оба хотели лишь одного.

Она должна знать, что он никогда не женится на ней. Он сказал ей об этом. Тем не менее она все еще здесь. Она провоцирует его, пытаясь соблазнить. Значит, ее цель — завести с ним роман?

Но даже в игре Зейн не хотел лгать.

— Напротив, я полагаю, что через несколько лет наш брак изживет себя и если мы не возненавидим друг друга, то уж точно станем равнодушными друг к другу. И когда этот день настанет, я начну искать себе другую женщину. Я думаю, что в таком случае вас обрадует мое невнимание. Но я люблю секс и не намерен от него отказываться.

— Значит, так вы понимаете брак? И это вы предлагали женщинам, с которыми встречались все утро?

— Нет. Женщины уже были знакомы с условиями и приняли их. Они знали, что такова реальность, еще до встречи со мной. Это только вам я рассказываю.

— Полагаете, что я настолько наивна, чтобы верить в любовь? Думаете, я поверю, что мужчина, подобный вам, предложит верность, уважение и любовь?

Зейн был шокирован ее цинизмом. Значит, мотивы ее пребывания здесь не так уж чисты…

— Нет, я пытался объяснить вам, что я так же непригоден вам в мужья, как и вы мне в жены. Наш брак превратился бы в войну, а у меня и без того достаточно конфликтов в других сферах деятельности.

— Стало быть, вы подумали, что разбили мне сердце отказом и решили подсластить горечь потери?

— Так оно и есть, — подтвердил он, и, прежде чем она успела отскочить в сторону, Зейн обхватил ее рукой и остановил. Маленькое углубление у основания шеи было таким привлекательным, что он моментально почувствовал вожделение.

Амалия прерывисто дышала, а ее тело застыло от напряжения. Его прикосновение было легким, она могла отстраниться в любой момент. Другая рука Зейна легла на ее талию, прижав чуть крепче.

Его карие глаза утонули в глубоких синих озерах. Возможно, этот ранимый взгляд был хорошо отрепетирован, но он невероятно возбуждал Зейна.

Он жаждал ее поцелуя. Он не мог упустить эту несносную, колючую, но такую привлекательную девушку.

— Я намерен поцеловать вас, Амалия, даже если вы разозлитесь и сочтете меня диким животным.

Она еще сильнее напряглась в его объятиях.

— Я отказываюсь доставить вам это удовольствие. Я была права, считая вас тщеславным и испорченным властью…

Как ни была Амалия возмущена деспотичными идеями шейха и потерей контроля над собой, все померкло, как только губы Зейна коснулись ее губ.

Его вкус и запах практически лишили ее чувств. Все ее существо залила огненная лава страсти, когда он провел дорожку из легких и нежных поцелуев от одного уголка ее рта к другому. Его губы оказались необыкновенно мягкими по сравнению с жесткими чертами лица и волевым подбородком.

Почувствуй она агрессию или мастерство опытного соблазнителя, немедленно прервала бы поцелуй.

Но шейх был опытным и нежным, нашептывал ласковые слова по-арабски, и Амалия таяла, как кубик льда в шербете в знойный летний день. Он целовал ее так, будто она была его единственным, недавно найденным сокровищем. И обычно разумная, редко теряющая самообладание Амалия сдалась, с готовностью протянув ему губы.

Поцелуй мгновенно изменился: вместо легкого бриза он превратился в разрушительный цунами. Его язык жадно исследовал влажные глубины ее рта, дразня и мучая ее. Амалия почувствовала, как увлажнилось ее лоно. Он провоцировал ее, разбудив в ней страстную натуру, о которой она не подозревала.

Он соблазнял не только ее тело, но и разум.

Бесстыдно застонав, она запустила пальцы в его густую шевелюру и тесно прижалась к его широкой груди. Язык Амалии неистово извивался во рту шейха, отвечая на ласки его языка.

Крупные руки Зейна настойчиво гладили ее плечи и спину, даря невероятные ощущения. Амалия не испытывала раньше ничего подобного и уже не контролировала себя, желая лишь одного — чтобы эта сладкая мука никогда не кончалась.