– Мама! – позвал из комнаты Антон.

Ее вдруг охватило ощущение изнурительно-отупляющей усталости.

Да, конечно. Антоша.

Она ведь обещала побыть с ним. Посмотреть мультики. Обсудить картинки, которые он нарисовал с Ксенией. И прочее дерьмо.

Она двинулась по коридору, слыша возню в холле – значит, ее сестра уже вернулась.

– Все купила?

Ксения кивнула. От нее исходил едва уловимый, уже начинающий выветриваться запах улицы – промозглого дождя и сырости.

– Я… только, – замялась она, стаскивая с себя изношенные сапоги. Светлана брезгливо смотрела на промокшие носки сестры. Из одного сквозь дырку виднелся большой палец.

– Что «только»? – с подозрением спросила она.

– Там, в магазине, – сбивчиво заговорила Ксения. – Бабушка одна была, голодная. Ты прости, но… я ей один наш хлеб отдала. У нее такие глаза были… в слезах.

– Глаза в слезах, – повторила Светлана с каменным лицом. – Бедная бабушка. Надеюсь, у нее будет сытный ужин, который она надолго запомнит.

– Она есть хотела, – тихо сказала Ксения. – Нам же хватит? Вот сдача, как ты гово…

Договорить она не успела, так как Светлана резким движением вцепилась ей в волосы. Ксения испуганно вскрикнула.

– Начни сама зарабатывать, тупая сука, – прошипела Светлана. – И тогда можешь накрывать стол для всех бомжей в округе.

– Светик…

– А пока ты тратишь мои деньги. Дошло до твоих куриных мозгов?!

На глаза Ксении навернулись слезы.

– Отпусти, пожалуйста, – взмолилась она. – Мне больно!

Несколько секунд Светлана молча стояла, не выпуская волосы сестры.

– Ты ни хрена не понимаешь, – сказала она с горечью. – Ты ничего не умеешь делать, даже трахаться. Тот мужик, который был с тобой, признался, что в следующий раз лучше сунет член в доску с просверленной дыркой, чем в тебя.

Ксения пыталась пятиться назад, но Светлана крепко держала ее за волосы, не давая даже шевельнуться. Слабоумная умоляюще глядела на сестру, но ту было уже не остановить.

– Через пять дней мы будем на улице, – понизив голос, чтобы не услышал Антон, произнесла Светлана. – Советую тебе хотя бы научиться делать минет. Впрочем, можешь пойти мыть подъезды, сейчас даже таджиков не хватает…

– Что ты говоришь, Света? – дрожащим голосом спросила Ксения. – Ты говоришь… страшные вещи. Мы семья ведь, правда? Кто нас выгонит на улицу? Мы что-то не так сделали?

– Да.

Черты лица Светланы внезапно обмякли, словно минута общения с близняшкой отняла у нее последние силы.

– Мы с тобой родились. Вот что мы сделали, – с мукой в голосе произнесла она. – Займись отцом.

С этими словами Светлана развернулась и пошла в комнату.

* * *

Антон сидел на смятой постели, осовело таращась в экран телевизора.

Светлана взяла с тумбочки стакан с остатками пива, где плавал окурок, и поставила его на полку. Обернулась к сыну:

– Слезь, я перестелю.

Хлопая глазами, Антон нехотя сполз с кровати прямо на пол.

– Я тебя долго ждал, – сказал он, облизав воспаленные губы. – И звал.

– Ну, я же пришла, – раздраженно ответила Светлана. Сорвав простыню, на которой все еще влажнели пятна спермы, она скомкала ее и брезгливо кинула в угол. Достав из шкафа новый комплект белья, она быстро застелила кровать.

– Ложись. У тебя уже глаза закрываются, – сказала Светлана, заметив, что сын то и дело зевает.

– Расскажи мне какую-нибудь историю, – попросил мальчик.

Она выключила телевизор и погасила свет. Комната погрузилась в серую тьму, лишь тусклый свет уличного фонаря едва-едва пробивался сквозь занавеску.

– Расскажи, – снова попросил Антон.

Светлана вздохнула.

– Я и так тебе рассказала все, что знала. У меня сейчас в голове полный бардак.

– Ну, пожалуйста. Какую-нибудь страшную сказку.

«Вся наша жизнь – сплошная страшная сказка», – мрачно подумала Светлана.

Около минуты они молчали. Она надеялась, что сын уснет, но Антон просто лежал и смотрел в сторону окна. Глаза мальчика блестели, словно драгоценные камни на дне пруда.

Наконец, не выдержав, он пихнул мать локтем.

– Я не усну, пока не расскажешь.

– Хорошо, дай подумать, – сдалась Светлана. Почти целую минуту она напрягала память и морщила лоб, копаясь в закоулках памяти и пытаясь вспомнить что-то новое.

– Я кое-что вспомнила, – наконец сказала она. – Только это действительно будет страшная сказка. Не испугаешься? Пойдет?

– Пойдет, – сразу согласился паренек.

– Скоро Новый год, и сказка связана с праздником, – начала Светлана. – Ты слышал, что у Деда Мороза был брат? Близнец.

– Нет, – отозвался Антон, и в голосе мальчика скользнула заинтересованность.

– Они родились один за другим…

– Как вы с тетей Ксюшей?

Она стиснула зубы. Любое упоминание о ее сестре вызывало у нее отвращение.

– Почти. Не перебивай меня. Так вот. Тетя Ксюша родилась слегка ненормальной, так и брат Деда Мороза родился ненормальным. Он появился наружу как будто вывернутым наизнанку. Он был весь зеленый и скользкий, как лягушка. От него плохо пахло, и он трясся, будто медуза. Врачи подумали, что он все равно умрет, и выбросили его в туалет. Все считали, что он умер, но брат Деда Мороза выжил. Он прятался под землей, там, где сточные трубы и канализационные люки.

– А как его звали? – задал вопрос Антон.

Светлана задумалась.

– Пока его никак не звали, – произнесла она. – Но шло время, и брат Деда Мороза узнал, что есть такой праздник – Новый год. Он узнал, что его брат носит детям подарки и водит с ним хороводы. Все любили Деда Мороза. А его – нет. Его друзьями были крысы и тараканы. Сначала он приполз к Деду Морозу, чтобы сказать: «Я твой брат! Давай будем вместе ходить на праздники!» Но Дед Мороз испугался и прогнал это зеленое страшилище своим посохом. Он не хотел, чтобы люди знали, какой у него ужасный брат. И тогда… брат Деда Мороза затаил злобу. Он стал выползать каждый Новый год наружу. Он проникал в квартиры и прятался в наряженных елках. И ночью, прямо перед самым Новым годом он утаскивал детей и съедал, а потом уползал обратно в свое подземелье. И тогда его назвали, гм… Зеленый…

Светлана на мгновение замешкалась, призывая на помощь фантазию.

– Людоед, – подсказал Антон, видя, что мама замешкалась.

– Нет, пусть будет Упырь, – решила Светлана. – Зеленый Упырь. Как тебе?

– Здоровски! Его поймали?