Радлов крикнул шоферу, приказывая остановиться. Седоусый старшина изумленно взглянул на командира, но подчинился. Привык, что капитан ничего не делает зря.

Петр выскочил из машины и, разминая на ходу затекшие ноги, двинулся к джипу, который солдаты с поста вытолкали к обочине. На сиденье темнели хорошо знакомые бурые кляксы, а один из бортов американской машины был исполосован очередью. Пахло от джипа почему-то гарью.

Из кузова грузовика выпрыгнул лейтенант Михайлин и двинулся вслед за командиром. ППШ на его могучей фигуре смотрелся как игрушка, и Петр всегда изумлялся, как ловко лейтенант с ним обращается.

– Что скажешь, Миша? – спросил он подчиненного, ковыряя пальцем дырку в желто-зеленом металле борта.

– А чего скажу, – прогудел Михайлин, присаживаясь на корточки. – Свежее отверстие. Пулемет или автомат какой.

– Значит, по этой машине стреляли? – спросил капитан задумчиво.

– Ага, – вздохнул лейтенант, поднимаясь. – Похоже, что какие-то фашистские недобитки спустились с гор.

– Так чего же тогда американцы сами с ними не справились? – спросил Петр. Привычка размышлять вслух в компании Михайлина появилась давно, еще на Курской дуге, когда тот был ниже званием, да и сам Петр не носил погон капитана. Часто такие беседы приводили к неожиданным выводам и нестандартным решениям.

– А вот это непонятно, – лейтенант почесал в затылке, и на лице его отразилось недоумение. – Хотя из американцев какие вояки? Их под Арденнами чуть приложили, они и драпали почти до Парижа!

– Всё равно, что-то здесь не так, – покачал головой Петр. – Ладно, поехали…

Он махнул рукой солдатам у поста и поспешил к грузовику. Состав усиленной разведгруппы (почти полтора десятка человек) уже успел выгрузиться из кузова. Осмотрев подчиненных, Петр довольно кивнул, и цепочка солдат двинулась на запад, в сторону Альп.

Нижняя Австрия, дорога Линц – Вена,

окрестности города Амштеттена

25 июля 1945 года, 10:15 – 10:45

Они шли, а справа серела одна из лучших дорог Европы, построенных по всему рейху в годы правления Гитлера. Дорога слегка петляла, а по сторонам виднелись холмы, поросшие негустыми лесами. Один раз справа открылась голубая лента Дуная, но быстро пропала, словно застеснявшись.

Ветер доносил запах листвы. Пейзаж дышал миром и покоем.

Остался позади контрольно-пропускной пост американцев со следами недавнего боя. Отстрелянные гильзы, следы от патронов и автомобилей. На янки действительно напали, и истребили их быстро и безжалостно. Вот только кто?

Впрочем, Петр не тратил время на бесплодные размышления, а внимательно следил за ориентирами, и когда дорога начала загибаться вправо, на север, скомандовал «Стой!».

Он развернулся к солдатам, похожим на близнецов в одинаково полинявших под дождями и солнцем гимнастерках и пилотках без знаков различия. На лицах их была уверенность в своих силах.

Бойцы собрались вокруг командира, доставшего планшет с картой.

– Всем – внимание! – сказал Петр громко. – Проводим предварительную разведку ситуации в городе, что лежит в километре на запад. – Палец капитана поелозил по карте, отмечая место. – Туда мы пойдем вдвоем, я и Сергеев. Остальные – прикрывают. Стрелять только в самом крайнем случае, при непосредственной угрозе для жизни. Всё ясно?

– Так точно, товарищ капитан! – хором ответили бойцы.

Петр отдал автомат одному из остающихся прикрывать и переоделся в гражданское. Точно так же поступил и идущий с ним боец. Теперь они походили на обычных австрияков. Разве что те не носят в карманах пистолеты.

– Готов? – спросил Петр у Сергеева – сухощавого белобрысого бойца.

Под ногами шелестела трава, над головой – листья. Стволы буков и дубов, толстые, мощные, походили на коричневые морщинистые утесы. Запах желудей был очень силен, и их блестящие тельца во множестве лежали на земле.

Картина, открывшаяся после того, как отряд миновал рощу и вышел к восточной окраине, радовала глаз. Над аккуратными домиками с красными крышами висели обычные звуки мирной жизни – тарахтел трактор, мычали коровы. По улицам мирно двигались люди. Никаких признаков беспокойства.

Но поверить мирному пейзажу было бы слишком просто, и Петр направился в город. Руку держал в кармане, у пистолета, и очень внимательно смотрел по сторонам.

Когда они с Сергеевым оказались на улочке, пустынной с одной стороны и надежно прикрывающей телами домов от возможного обстрела с другой, Петр попросту подошел к двери одного из домов и постучал.

Открыли ему сразу. На пороге появилась молодая розовощекая женщина в скромном синем платье.

– Добрый день, – вежливо поздоровался капитан.

– Здравствуйте, – отозвалась хозяйка несколько удивленно. – Что вам угодно?

– Не будет ли у вас воды? А то мы с другом идем с самого утра и очень хотим пить.

Женщина скрылась, затем появилась опять, с небольшим кувшином в руках.

Петр сделал несколько глотков, затем отдал питье Сергееву.

– Спасибо, – капитан благодарно кивнул. – Как у вас в городке дела?

– А ничего, всё тихо, – улыбнулась молодая австриячка. – А вы что забыли в нашем захолустье?

– Да мы направлялись на запад, к родственникам, – он старался говорить серьезно, но взгляд сам собой соскальзывал на чуть полноватую, но очень привлекательную фигуру, на яркие голубые глаза и золотистые волосы. – А на контрольно-пропускном нас не встретили почему-то, да и пост сам словно куда-то делся. Вы не знаете, что случилось?

– Нет, – она помотала головой, и на лице ее появилась кокетливая улыбка. – Но вчера, говорят, у поста стрельба была. А у нас тихо, даже ведь американских солдат нет!

Сожаление послышалось в голосе женщины. Петр ее вполне понимал. Хоть американцы и чужаки, но всё равно – молодые и сильные мужчины. Таких сейчас в Австрии, да и в Германии среди местных не сыскать.

– Как вас зовут? – спросил Петр, повинуясь неясному импульсу.

– Эльза, – ответила женщина. – Может, зайдете?

– Спасибо, – сказал он со вздохом. – Но мы должны следовать дальше.

– До свидания, – сказала женщина ему в спину. Петр кожей ощущал ее жадный взгляд, от которого ползли по спине горячие мурашки.

Когда они обходили Амштеттен, укрываясь в лесу, Петром владело двоякое чувство. С одной стороны – разведка должна быть скрытной, а с другой – так хотелось проехать по центральной улице, и чтобы жители улыбались, дети что-то радостно кричали, а мужчины вежливо снимали шляпы. Как весной, когда в каждом городе, австрийском, чешском или югославском, советских солдат встречали цветами…

Верхняя Австрия,