из ординаторской донесся слабый, полный страдания женский стон. Мысли о предельной осторожности вымело из головы Покрышкина, словно резким порывом шквала. Он рванул вперед и, толкнув дверь, пулей влетел в ординаторскую.

К счастью, неосторожность боком ему не вышла – по голове он, во всяком случае, не получил. По крайней мере, физически. А психологически… шоковый заряд врач словил.

На полу у стола лежала его заместитель, Марина Андреевна Дашкова. Она с трудом ворочалась и стонала, а шея и правое плечо у нее были окровавлены. Покрышкин, не колеблясь, сначала метнулся к аптечке за перекисью и бинтами, а потом бросился к ней:

– Марина Андреевна, я здесь, держитесь!

Он присел рядом с ней на колени, с тревогой глядя на раны и опасаясь худшего… и вдруг застыл, словно превратился в соляной столп: раны на шее и плече Дашковой были неглубокие, но… от зубов.

– Твою вакцину! – едва слышно выдохнул Покрышкин, совершенно потрясенный, и чуть громче спросил: – Кто это с вами сделал? Антон? Антон Сушинский, санитар?

Марина Андреевна водила взглядом по сторонам, но, казалось, ничего не видела, а на вопрос Покрышкина только рассеянно кивнула. Однако он не был уверен, слышала ли она его вообще. Вместо того чтобы обрабатывать раны, которые, впрочем, выглядели неопасными, Петр Леонидович отстранился, поднялся на ноги и повернулся к Зониной, которая наблюдала эту сцену с нарастающей тревогой.

– У вас спектрограф с собой? – совсем уж тихо, почти одними губами спросил ее Покрышкин.

Та кивнула и полезла было в сумку, но в следующее мгновение округлила глаза от изумления и страха. Сзади же послышалось чуть ли не звериное рычание, и Марина Дашкова прыгнула на спину Покрышкину, словно лесная рысь. Петр Леонидович с трудом удержался на ногах, но спину его внезапным и сильным ознобом проморозила мысль, что, стоит больной его один раз укусить, и…

Даже не додумав, он качнулся назад и с силой врезался в стоящий у него за спиной шкафчик со стеклянными дверцами. Стекла со звоном разбились и посыпались каскадом осколков. Сумасшедшей, висящей у Покрышкина на спине и принявшей на себя столкновение с дверцами, пришлось несладко, ее хватка ослабла и Петру Леонидовичу удалось ее с себя сбросить. Он тут же ринулся к шкафу у противоположной стены – именно там находился транквилизаторный пистолет. Дашкова, не обращая внимания на свои многочисленные кровоточащие порезы, с ревом вскочила на ноги и бросилась теперь уже на Зонину, которая достала излучатель и, видимо, показалась сумасшедшей более опасным противником. Достала-то достала, но применить не успела – больная сбила ее с ног и навалилась сверху. Дашкова продолжала рычать, прижимала Зонину к полу, а потом резко склонилась к заслоновке, намереваясь впиться ей в шею зубами. Не успела она совсем чуть-чуть – ее опередил вонзившийся ей под лопатку дротик из транквилизаторного пистолета Петра Леонидовича. Больная обмякла и упала на свою несостоявшуюся жертву.

– Твою вакцину… – Покрышкин осторожно приблизился. – Она вас не укусила?

– Нет, – прохрипела заслоновка, безуспешно пытаясь выбраться из-под бессознательной Дашковой. – Пожалуйста, снимите ее с меня.

Петр Леонидович аккуратно сдвинул в сторону тело больной и помог Зониной подняться. После чего с трудом уложил Марину Андреевну на кушетку и крепко связал ее руки и ноги системами от капельниц

– Однако день перестает быть томным. Когда я устраивался на эту работу, про съемки в фильмах ужасов мне никто не говорил. Видимо, забыли упомянуть… Будьте так добры, Анна… (как вас по батюшке? Дмитриевна?)… сделайте ей спектральную гематограмму.

Зонина для разнообразия обошлась без комментариев – видимо, еще не оправилась от потрясения – а только кивнула и достала из сумки спектрограф. Пока она возилась с больной, Петр Леонидович провел беглую инвентаризацию шкафов в ординаторской, но кроме аптечки, перчаток и респиратора от защитного костюма ничего полезного не обнаружил. Мозг его тем временем усердно скрипел в поисках выхода из ситуации, которая, похоже, делалась все более поганой с каждой минутой, но не находил…

– Ну, что там у вас? – повернулся он к Зониной.

Та в ответ молча продемонстрировала ему экран спектрографа, который был даже не апельсиновый, а цвета спелой хурмы.

– Болезнь прогрессирует, – сообщила заслоновка и без того очевидную вещь, – развивается все более стремительно, минимизирует инкубационный период и переходит от момента заражения до острой стадии в считаные минуты, максимум – десятки минут… Это плохо. Очень плохо. Мы этого не ожидали.

– Да ладно?! – с несколько нервическим сарказмом отозвался Петр Леонидович. – А я-то подумал, что у нас масса поводов для оптимизма!.. Ладно… Можно опробовать на ней ваш излучатель – хуже уже вряд ли будет, а вот помочь может. А вообще, насчет того, чего вы там ожидали и нет, давно уже надо бы поговорить. Вот только не заливайте мне тут про секретность! – повысил он голос, видя, что Зонина собирается возражать. – Это вы с вашими тайнами устроили в нашей больнице все это безумие! Мы понятия не имеем, сколько уже на данный момент зараженных и как это остановить! Продолжите молчать дальше – будет только хуже. Свяжитесь с вашим напарником, и поскорее, а мне нужно заняться тем, что давно было пора сделать…

Он подошел к столу, включил систему громкой связи и заговорил:

– Внимание персоналу больницы! Говорит исполняющий обязанности главврача заведующий инфекционным отделением Покрышкин. В больнице сложилась чрезвычайная ситуация…

* * * *

– Что значит «заблокированы»? Кем?!

Петр Леонидович смотрел на Зонину и чувствовал, что внутри у него все стынет. На ней же просто не было лица.

– В БЭДе, – заторможенно и каким-то деревянным голосом произнесла Анна. – Они шли к больному Грицуку, чтобы снять гематограмму, но не нашли его в палате. Кто-то его освободил…

– Чудесно, твою вакцину! – Покрышкин раздраженно щелкнул пальцами. – Теперь на свободе бродит как минимум двое больных.

– Думаю, больше, – все тем же безжизненным тоном сообщила Зонина. – Когда Олег и ваш санитар попытались оттуда выйти, на них напали трое больных. Им пришлось запереться в палате, в которой раньше лежал Грицук.

Петр Леонидович почувствовал, что у него подгибаются колени, и словно невзначай оперся на спинку стоящего рядом стула. Заслоновка, судя по всему, находилась на грани срыва, и надо хоть кому-то сохранять спокойствие, иначе – всем конец. Впрочем, ситуация и так – хуже некуда. Минимум трое больных на свободе – это значит, что количество зараженных в ближайшее время начнет расти в геометрической прогрессии. Как скоро их станет больше, чем здоровых, особенно учитывая, что две трети последних – пациенты, многие из которых не очень-то способны сопротивляться, а кое-кто