– и передвигаться? Вопрос риторический, а ответ на него уже сейчас видится весьма неприятным. Итого имеется – персонал в количестве чуть больше двух десятков человек (включая их четверых с заслоновцами) с двумя транквилизаторными пистолетами на всех, три человека охраны с травматическим оружием… Больных пока четверо – это только тех, о которых известно, – из них одна (Дашкова) временно обездвижена. Если уйти и оставить ее здесь, за ней придут свои. Придут и освободят. И будет еще плюс один безумный боец на стороне врага…

А остальные…

– Ну, чего вы застыли?! – прервал его мысли снова почти ультразвуковой визг Анны Зониной. – Надо идти им на помощь! Там же Олег! Он… Он…

Ага, проняло все-таки! Значит, человек, не робот! Уже хорошо. Плохо другое: для нее сейчас есть Олег и все остальные, и будь Фролов рядом с ней, а в БЭДе – кто-нибудь из персонала больницы, она бы столь же рьяно настаивала на том, чтобы бросить их там и прорываться в комнату охраны. Но это можно понять. Во-первых, Фролов для нее – свой, а во-вторых…

– Он инженер, да? – процедил Покрышкин, глядя ей в глаза. – Он придумал эти излучатели для ваших чертовых экспериментов?!

– Да! – почти истерично всхлипнула Зонина. – Я его руководитель… по научной линии, но этот прибор – его. Полностью его! Излучатель можно перенастроить! Он регулируется по частоте и длине волны, и он может… – Новое рыдание не дало ей договорить. – Вы должны его спасти понимаете?!

Покрышкин сжал зубы. Понимает он, чего тут не понять. Только начал думать о человеке лучше, а человек, оказывается, всего лишь за свою шкуру трясется. Потому что тот, другой, не просто свой и близкий, а может спасти. Логично, твою вакцину! Только до чего же противно! А теперь думай, Петр Леонидович, как этих двоих оттуда вытаскивать. И думай быстрее, потому что чем дальше, тем больше будет больных-солярников… Представь себе, что ты не интеллигент-профессор, который даже в армии не служил, а крутой парень вроде Брюса Уиллиса в «Крепком орешке». Соображай давай!

– Идем к пожарному щиту, – наконец решился он. – Огнетушителем пользоваться умеете?

Женщина с усилием кивнула.

– Отлично. Перчатки только наденьте. А я возьму то, что останется. Пистолет оставим про запас – дротиков у меня только три, не разбежишься.

* * * *

Ординаторскую Петр Леонидович запер на ключ вместе с продолжавшей пребывать в беспамятстве Дашковой. Правда, он подозревал, что, если солярникам приспичит – дверь эту они высадят и «свою» освободят. Правда, еще вопрос, будут ли заморачиваться: безумцы все-таки. Правда, вон на Фролова с санитаром втроем все же напали, стало быть, сообща действовать умеют. Но одно дело коллективная охота и совсем другое – вызволять запертого себе подобного. Это уже совсем другой уровень взаимодействия… Эх, поизучать бы этот феномен как следует! Жаль, времени нет…

Пожарный щит оказался бедноватым: углекислотный огнетушитель, штыковая лопата и конусное ведро. Ни багра, ни лома. Даже странно для частной клиники – вроде бы не должны на отцепись комплектоваться. Но раньше Покрышкин как-то не обращал на это внимания – у него других забот хватало. Минимальный набор для пожарных инспекторов есть – и ладно. Впрочем, даже окажись тут лом или багор, Петр Леонидович вовсе не был уверен, что смог бы заставить себя применить их против человека, пусть даже больного, опасного безумца: он все-таки врач, и его специальность – спасать жизни, а не наоборот… Штыковой лопатой можно хотя бы плашмя ударить и вырубить, а ломом и багром – только убить или покалечить.

Мысли Покрышкина вернулись к остальным: успели ли они добраться до поста охраны, а если нет, удалось ли им заблокировать свои помещения до появления зараженных, или сейчас в больнице творится что-то вроде «Обители зла» в полный рост – кровожадные солярники повсеместно охотятся на выживших и еще не заразившихся. Кстати, интересно:

– А что будет, если мы не сумеем взять ситуацию под контроль? – негромко и как бы небрежно поинтересовался Покрышкин.

Зонина покосилась на него и вздохнула:

– Директива семь-четыре.

– А расшифровать?

Еще более тяжелый вздох:

– Нас уничтожат. Взорвут и сожгут здание вместе со всеми, кто в нем. До пепла.

Петр Леонидович со свистом втянул в себя воздух.

– Круто, однако!

Она пожала плечами:

– А как вы хотели? Когда мы активировали систему карантинной блокировки, то передали в Росэпидемцентр сигнал о красном уровне эпидемической угрозы. С этим не шутят… Все наши клиники специально построены на отшибе, чтобы в случае чего… – Зонина не договорила, да это и не требовалось. ююю

Петр Леонидович облизнул внезапно пересохшие губы.

– И… сколько у нас времени?

– Семьдесят два часа.

– М-да… небогато.

– Сколько есть! – огрызнулась она. – Но если мы не спасем Олега, нам что семьдесят два часа, что пятнадцать минут – без разницы будет!

– Да понял я уже… еще с первого раза. За этим ведь и пошли. Держите огнетушитель наготове – солярники могут выскочить в любой момент.

Вот так, озадачить ее, поставить простую и четкую задачу, чтобы некогда было сходить с ума, истерить и капать на мозги тому, кто пытается хоть что-то сделать. Да и бдительность не помешает: палата Грицука уже совсем рядом…

Петр Леонидович сам толком не понял, откуда на него вылетел этот солярник, – коридор был слабо освещен, совсем рядом находилась развилка. Больной влетел из сумрака и с обычным для солярников рычанием набросился на того, кто шел чуть впереди, то есть на Покрышкина, и повалил его на пол. Врач не успел пустить в ход свою лопату, правда, к счастью, не выронил ее и теперь, лежа на полу, черенком лопаты отжимал от себя голову остервенело клацающего зубами… похоже, кого-то из медбратьев, лицо его было смутно знакомо Покрышкину.

Нападающий был куда моложе и здоровее Петра Леонидовича, и врач понял, что долго его удерживать не сможет. Ну же, где ты, Зонина?! Помогай уже! Только углекислотой из огнетушителя не поливай!

Впрочем, Покрышкин оказался о заслоновке слишком плохого мнения – та все же сумела сориентироваться в обстановке и приняла единственно верное решение – ударила солярника баллоном огнетушителя по голове, и тот обмяк.

Петр Леонидович едва успел выбраться из-под бесчувственного тела больного, как из полумрака коридора появились новые нападающие. Двое. В крупной фигуре одного из них Покрышкин узнал санитара Антона. Второй, который чуть отстал, видимо, был Грицуком. У Петра Леонидовича заныла челюсть, помнящая крепкий хук санитара, и врач рванул из кармана транквилизаторный пистолет. Два дротика остановили солярника в метре от Покрышкина, и