— Черт, Наташа. Твое проклятое отсутствующее белье. Ты знаешь, как это действует на мужчину?

— Как? — прошептала она, глядя в его глаза.

— Завораживающе, — сказал он шепотом, опрокидывая ее на постель. — Волнующе.

Он коснулся языком сначала одного соска, потом другого.

— Чертовски волнующе, я бы сказал.

Таша прерывисто вздохнула, прижимая его к себе. Все в ней хотело быть ближе к нему, как можно ближе, ведь столько времени они были так далеко друг от друга. Даниил впился губами сначала в одну ее грудь, потом в другую, терзая их языком до тех пор, пока Таша не застонала, уже не сдерживаясь.

— Ты такая красивая, ты знаешь? — спросил Дан, стягивая с нее остатки одежды. — Боже мой, как же давно мы не были вместе.

— Очень давно, — задыхаясь, прошептала она.

Рука Даниила спустилась вниз по ее телу. Долго, очень долго он смотрел на нее, не отрываясь, пока Таша не отвернулась, почти теряя сознание от откровенных ласк. Эмоции. Она жила ими, она дышала ими, и здесь, соединяясь на чужой кровати с мужчиной, которого ее сердце еще не успело забыть, она не могла скрыть правды.

— Я люблю тебя, — прошептала она, закрыв глаза. — Я так люблю тебя, Дан.

— Я знаю, моя маленькая, — сказал он, целуя ее лицо. — Черт, я знаю, я знаю.

Даниил застонал, и краем ускользающего в невероятные вышины сознания она подумала, что может забеременеть… Но ей было все равно, абсолютно все равно, что будет дальше. Был только этот момент, и только этот миг. Остальное казалось неважным.

Счастье накрыло его первым. Схватив Ташу за руку, Дан потащил ее за собой на вершину, где они замерли на бесконечно долгое мгновение, глядя вниз на мир, который лежал сейчас у их ног.

Потом Таша почувствовала, как их уносит вниз. Все так же держась за руки, они опустились на землю, перевести дыхание.

Она хотела еще раз сказать Дану, что любит, но усталость взяла свое, и Таша почти сразу же уснула.

Она проснулась в одиночестве. Полежала несколько минут с закрытыми глазами, улыбаясь себе и своим мыслям.

— Доброе утро.

Таша открыла глаза, одновременно натягивая на себя одеяло.

— Ирина! Привет.

— Я же каждый раз прошу называть меня Ирой, — пробурчала сестра Даниила, присаживаясь на край кровати.

Широкий балахон не скрывал довольно большого уже живота. Веснушек стало меньше, но лицо потемнело, вытянулось. Видно было, что беременность далась Ирине нелегко. «Но ведь она не замужем! — ужаснулась Таша. — Неужели собралась растить ребенка одна?»

— Ну, рассказывай, Натка, как дела. Ты ведь приехала вместе с Данькой, да? Вы, случаем, не поженились снова?

Таша улыбнулась краем губ. Так же, как всегда, спокойная, но дотошная невероятно. И ведь не отвяжется, пока не узнает все-все-все. Она откинула со лба волосы.

— Нет, Ириш. Мы просто приехали вместе, ведь ты же писала нам обоим. Такая таинственность из-за… беременности? — Таша покраснела от собственной бестактности. — Тебе нужна помощь? Деньги?

— О, нет, нет, Наташ, не деньги, и не помощь, — махнула рукой Ира. — Слава Богу, умирала я только в первые месяцы, сейчас более менее вхожу в норму. Я просто хотела, чтобы вы были свидетелями. Поэтому и спросила сейчас, не поженились ли вы снова. Ведь в таком случае, шаферами вам быть нельзя.

Таша помолчала, обдумывая услышанное. Ирина собралась замуж! Поистине, чудеса.

— А где твой избранник?

— Приедет вечером. Он на турбазе, ждет священника из города. Свадьба будет здесь сегодня, в День Святого Валентина. Будем только мы, вы и священник. Только свои. Не хочу, чтобы меня обсуждали. Это может навредить ребенку.

Таша помолчала. Она хотела, и все не решалась задать главного вопроса. Но не выдержала.

— А Дан где?

— Дрова во дворе колет. Говорит, беременным нужна жара, собрался устроить здесь тропики.

Ирина поднялась с кровати, придерживая живот.

— Давай, одевайся. Приведешь себя в порядок, спускайся вниз, попьем чаю, поговорим, пока брата нет. Расскажешь мне все.

Она ушла. Таша убрала постель, причесалась, оделась. Посмотрела на себя в зеркало. Вчерашние мысли вернулись снова. Они ни о чем не подумали. Она могла забеременеть. Таша положила руку на живот, чувствуя, как изнутри поднимается что-то невероятно светлое. Это было бы просто прекрасно — маленький мальчик, похожий на Даниила, такой же темноволосый и темноглазый. Как бы она его любила! Она бы покупала ему все, что захочет, купала бы его, носила бы на руках, меняла бы пеленки…

Вот только надо, очень надо поговорить с Даном. «Зачем, если все уже было сказано?» — спросил внутренний голос. «Для верности», — нашлась она с ответом. Да, для верности.

Таша сбежала по лестнице в кухню, где Ирина жарила на сковороде аппетитные гренки. Схватила куртку, и, одеваясь на ходу, понеслась к двери.

— Я в машину, кое-что забыла, — сказала Таша в ответ на взгляд подруги. — Я быстро.

— Ну вот, все разбежались и оставили беременную женщину в одиночестве, — проворчала Ирина ей вслед.

Таша вылетела на мороз, хлопнув дверью. И почти сразу же увидела его. Красивый, сильный, уверенный в себе, Дан точными ударами топора раскалывал полено за поленом. Щепки так и летели в разные стороны. Таша на мгновение залюбовалась им. Замерла в нескольких шагах, не решаясь отвлечь, окликнуть, прервать.

— Дан, — наконец, позвала она.

Он обернулся, взмахнув топором, узнал ее, кивнул, опуская его на плаху.

— Привет! Ты чего здесь делаешь? Зайди, холодно же.

— Дан, я только хотела спросить тебя. Одну вещь, и я уйду, обещаю, — торопливо сказала она.

Даниил отложил топор, запахнул на груди куртку. Таша видела, что настроен он невраждебно, и это ее несказанно радовало, но… что-то в нем было такое, что страшило ее. Она задумалась, не находя подходящего слова. А когда нашла, замерла на мгновение, откинула его прочь и постаралась забыть. Нет. Нет, нет, нет.

— Ты… — начала она. Запнулась. — Я… Дан. Что вчера было? Мы теперь вместе?

— Ты о чем? — он приподнял бровь. — Таша, я разве вчера что-то такое говорил? Ничего не изменилось, а что?

Таша почувствовала, как земля уходит из-под ног. Слезы полились сплошным потоком, и она даже не пыталась их остановить. Все-таки слово было правильным. Безразличие. Безразличие, и больше ничего.

— Эй, маленькая моя, ты что? — Дан оказался рядом, и она, рыдая, уткнулась в его грудь. — Наташ, ну тебе ли не понимать, что это был просто секс, ничего более.

— Но я же не играла с тобой, — сказала она, всхлипывая. — Как ты не понимаешь, я же не играла! Я думала, и ты…